Введение

В 80-х годах институтом Гэллапа было предпринято глубокое и всестороннее исследование значения религии в жизни американцев. Данные о наиболее явных признаках и тенденциях были опубликованы в различных изданиях, однако в целом сведения о результатах опроса широко не оглашались. Дж. Гэллап предоставил собранную им информацию журналу «Christianity Today», который, в свою очередь, пригласил нескольких теологов, с тем чтобы они изучили и оценили значение этой информации. Я был в числе тех, кому выпала честь проанализировать результаты исследования в полном объеме.

Результаты эти оказались столь же поразительны, сколь красноречивы. Среди фактов, заслуживающих наибольшего внимания, были следующие: 1) более 60 миллионов американцев заявили, что у них есть личный опыт религиозного обращения; 2) необычайно высоким оказался процент американцев, утверждающих, что они признают Библию как Слово Божье.

Учитывая эти заявления, можно, тем не менее, со всей определенностью утверждать, что американцы — включая и евангельских христиан — прискорбно невежественны в том, что касается содержания Святого Писания, и еще более невежественны в отношении истории христианства и классической христианской теологии. Пожалуй, более всего встревожило нас осознание того обстоятельства, что множество людей, заявляющих о своей вере в Библию, почти или вовсе никак не соотносят свою веру со структурой и ценностями американской культуры. К примеру, некоторые новейшие исследования в области сексуальной этики и проблемы абортов показывают, что разница в поведении евангельских христиан и мирян весьма незначительна. Иными словами, в ходе этого анализа мы пришли к следующему выводу: христианская «вера» почти или совсем не оказывает влияния на жизнь американцев и культуру страны. О том же, насколько точны были эти исследования, еще предстоит поспорить.

Как же такое возможно? Напрашивается ответ: вероятно, многие из тех, кто заявил о своем обращении, либо ошибаются, либо попросту лгут. В любом случае, если даже половина из тех, кто утверждает, что духовно обновились, и в самом деле возрождены, мы должны прийти к заключению, что Америка переживает столь грандиозное духовное возрождение, какое не сравнится даже с периодом Великого Пробуждения.

Если такое возрождение действительно произошло, отчего же так незаметно его воздействие на культуру? Похоже, наше великое возрождение не повлекло за собой никаких перемен. Разумеется, от такого возрождения до реформ пришлось бы преодолеть столь громадное расстояние, равного которому не было за всю историю христианства. Такое «возрождение» — ложь, фикция чистой воды. Речь не идет о возрождении подлинно библейской веры.

Есть и более оптимистичная точка зрения на эту аномалию: главная причина, почему мы наблюдаем столь незначительное воздействие возрожденной веры на жизнь и культуру, состоит в том, что попросту еще не пришло время проявиться этому воздействию. Миллионы людей, возродившихся в вере, находятся пока на стадии духовного младенчества. Когда же наступит пора их духовной зрелости, тогда воздействие этих людей на всю нацию, несомненно, станет ощутимым. В светской культуре влияние подростков на формирование системы ценностей достаточно велико, но все же не столь значительно, как влияние взрослых, которые занимают в обществе решающие позиции. Ну, а младенцы, уж конечно, не оказывают ровно никакого воздействия на формирование культурных ценностей. Их голоса и вовсе не слышны, разве только когда они кричат, требуя молока. Мышление и способности младенца развиты не настолько, чтобы его мнение принималось во внимание даже на семейном совете, не говоря уже об обществе. Младенцы должны вырасти и стать зрелыми людьми, прежде чем с ними начнут всерьез считаться в семье и в обществе.

Мы надеемся, что те, кто переживает период духовного младенчества, конечно, достигнут духовной зрелости и добьются прочного влияния как в семье, так и в рамках своего общества, целой нации и, наконец, всего мира. Пока этого еще не произошло. Этого может вообще не произойти. Однако для подлинного духовного возрождения, для осуществления реальных перемен необходимо преодолеть не один барьер. И для христианина решающим является умение распознать эти барьеры.

Ниже следует краткое описание десяти препятствий, преграждающих христианину путь к достижению духовной зрелости. Я привожу их по отдельности и даю определение каждому из них.

Препятствие 1: Вера детская и вера ребяческая?

В некоторых христианских кругах библейский призыв к детской вере был возведен в некий духовный идеал, который коренным образом искажает библейское понятие веры. Новый Завет действительно определяет детскую веру как достоинство. Иисус говорит: «Кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него» (Марка 10:15).

Но что значит «как дитя»? Слово «как» наводит на мысль о некоторых аналогиях. Аналогия вполне ясна. Маленькие дети верят своим родителям и ловят каждое их слово. Подобным же образом и мы должны верить Богу. Жизнь младенца полностью зависит от его веры в родительскую заботу. Когда любопытный малыш, едва научившись ходить, начинает слишком близко интересоваться огнем газовой горелки, родители говорят ему: «Нельзя!» У них нет времени углубляться в такие сложные материи, как свойства тепловой энергии, да и ребенок вряд ли стал бы слушать их ученые разъяснения.

Однако по мере того, как дети растут, их способность безраздельно верить в правоту родителей идет на убыль. Сперва они начинают допытываться, зачем да почему, и очень скоро становятся откровенно недоверчивыми.

Подобной недоверчивости нет места в Царстве Божием. Дети Господа должны неизменно пребывать в состоянии детски-благоговейного трепета и веры в своего небесного Отца. В этом состоит одно из проявлений безоговорочной веры. Бог вправе требовать от нас такой веры. Не верить ему безоговорочно есть безумие и безрассудство. Он — воплощение надежности. Зрелый христианин никогда не перерастет такой детской веры.

Есть, однако, существенная разница между детской и ребяческой верой, хотя их часто путают. Ребяческая вера упирается, сталкиваясь с глубинами познания Бога. Она отказывается от твердой пищи, предлагаемой Евангелием, в пользу легкой молочной диеты. За это ребячливый христианин получает следующее увещевание:

«Ибо, судя по времени, вам надлежало быть учителями; но вас снова нужно учить первым началам слова Божия, и для вас нужно молоко, а не твердая пища. Всякий, питаемый молоком, несведущ в слове правды, потому что он младенец. Твердая же пища свойственна совершенным, у которых чувства навыком приучены к различению добра и зла» (Евреям 5:12-14).

Новый Завет призывает к зрелости. Апостол Павел говорит: «Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое» (1 Коринфянам 13:11). Павел проводит дальнейшее различие между случаями, когда мы должны оставаться детьми, и ситуациями, когда мы призваны вести себя как взрослые. Он пишет: «Братия! не будьте как дети умом: на злое будьте младенцы, а по уму будьте совершеннолетни» (1Коринфянам 14:20).

Препятствие 2: Боязнь теологического скептицизма

Христианская субкультура относится к теологии с великим недоверием. В большинстве случаев эта антипатия к богословию проистекает от недоверия к богословам. Дж. В. Лэнгмид Кэссерли, известный англиканский апологет, посвятил целую главу своей книги «Апологетика и Евангелизм» такой теме, как «Измена интеллектуалов» [1]. Кэссерли отмечает, что растущее недоверие христианского общества к теологам вызвано радикальным скептицизмом по отношению к Библии и историческому христианству — скептицизмом, проявляемым новейшими, весьма критически настроенными учеными. Именно церковные теологи объявили о смерти Бога. Не кто иной, как семинарские профессора и преподаватели Христианского колледжа проявляют наибольшее рвение, отрицая правдивость Писания. На рубеже нашего века голландский теолог Абрахам Кайпер заметил: «Библейский критицизм превратился в библейский вандализм».

Нет сомнения, что многие теологические семинарии в Америке стали цитаделями неверия. Родители-христиане часто бывают потрясены и напуганы, когда их дети возвращаются из так называемых «христианских» колледжей буквально напичканные сомнениями и скептическими идеями, почерпнутыми от своих наставников. Реакция на такое теологическое предательство часто сводится к следующему: «Если изучение теологии приводит к подобным результатам, уж лучше я буду держаться от нее подальше».

Вне всяких сомнений, это — скверная теология. Вне всяких сомнений и то, что серьезное изучение теологии подвергает студента риску впасть в скептический критицизм. Вне особых сомнений и то, что выдаваемые за христианскую теологию утверждения некоторых богословов служат всего лишь для оправдания их собственного неверия. Мы должны, однако, помнить, что проникающая в наши учебные заведения скептическая теология — явление отнюдь не новое. Главными оппонентами Иисуса в ходе Его земного служения были представители духовенства. Богословы времен Иисуса ненавидели Его теологию. Однако отвергать огульно теологию и теологическое образование только во избежание скверной теологии означает совершать духовное самоубийство. Это было бы уже предательством другого рода. Отрицание теологии есть отрицание познания Бога. Для христианина это не выход.

Препятствие 3: Ошибочность легкой веры

Легкая вера — это современная форма старинной ереси, называемой антиномианством. Ее главное положение состоит в том, что человеку достаточно принять Христа либо в молитве признать Его своим Спасителем. Признавать же Христа Господом необязательно. Никакие положения закона при этом христианина не связывают.

Немного найдется христианских учителей — если таковые вообще найдутся, — которые прямо заявят, что человек, принявший Христа как Спасителя, не должен признать Его также Господом. Они скорее станут поощрять «плотского христианина» к возрастанию в духовности и послушании. Однако они уклоняются от утверждения, что признание Христа Господом необходимо для спасения. Тем самым они фактически настаивают на том, что для достижения спасения это не обязательно. Они допускают существование «плотского христианина».

Этот вид антиномианства настолько широко распространен среди американских евангелистов, что может даже быть признан мнением большинства. Текущая полемика, известная под названием «Спасение Господне», сосредоточена на этом вопросе.

Совсем недавно знакомый пастор рассказал мне об одном молодом человеке из числа его прихожан, который употреблял наркотики и состоял в недозволенных отношениях со своей подругой. Пастор пытался убедить этого юношу в недопустимости такого образа жизни. Молодой человек ответил небрежно: «Не беспокойтесь, пастор. Я — плотский христианин».

Быть христианином в библейском смысле слова означает быть учеником Христа. Ученик — это тот, кто учится, кто числится в списках Христовой школы. Дисциплинированный ученик призван прилежно постигать Божьи истины.

Препятствие 4: Неомонашество

Монашеское движение в истории церкви включало в себя как непременное условие уход от всего мирского. Те, кто укрывались в монастыре, искали убежища от разлагающего влияния общества. Монастырь становился приютом для тех, кто стремился к духовному очищению.

Многие из людей, избравших для себя монашескую келью, желали провести свои дни в молитвах и религиозном поклонении. Для других это была возможность посвятить жизнь уединенным ученым занятиям. Элементом классического монашества, которого недостает теперешнему неомонашеству, является склонность к богословской учености.

Говоря о неомонашестве, я имею в виду существующую среди некоторых евангельских христиан тенденцию к «выпадению» из мира. Я описываю здесь не только склад ума, но и стиль жизни. Существует такой род отрицания мира, который далеко не ограничивается отвержением всего мирского. Он предполагает отрицание мира как важнейшей арены христианской деятельности. Он как бы заключает христианскую активность в духовное гетто. Он предусматривает добровольный отказ от изучения всего, что не вписывается явно в категорию «евангельского».

Припоминаю второй год своей христианской жизни. Мне, второкурснику колледжа, разбередила душу лекция по западной философии. Профессор разбирал одно из сочинений св. Августина. Моему разуму вдруг открылась совершенно новая плоскость понимания образа Божьего. Будучи молодым христианином, я жаждал углубить свою веру. Писания св. Августина и авторов, подобных ему, представлялись мне потрясающей поддержкой на пути к этой цели.

Я решил сменить специализацию и бросить свои главные силы на изучение не Библии, а философии. Поступив так, я был едва не изгнан под барабанный бой из евангелического полка нашего университетского городка. Мои друзья были в ужасе от моего кажущегося отступничества. Не сосчитать, сколько раз я слышал в те дни библейский стих: «Смотрите, чтобы кто не увлек вас философиею и пустым обольщением, по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христу» (Колоссянам 2:8).

Я был смущен и уязвлен такой реакцией друзей. Ведь я обратился к философии ради укрепления, а не ослабления своей веры. Несмотря на то, что я больше не специализировался на Библии, я никоим образом не собирался отрицать ее или прекращать ее изучение. Я не представлял себе, как человек может остерегаться чего-либо, не будучи предварительно осведомлен об этом самом «чем-либо». Занятия светской философией лишь повысили в моих глазах ценность и богатство истин, открытых нам в Писании. Они также помогли мне лучше понять сущность тех спорных вопросов, которые являются коренными для христианской апологетики. Мне и в голову никогда не приходило, что нам было предназначено отдать мир во власть язычников.

Неомонашество поощряет невежественность, и не только в области культуры и идей, формирующих культуру, но также и в области теологии. Оно обнаруживает скорее недостаток веры, нежели ее силу.

Последствия, которые влечет за собой неомонашество, поистине плачевны. Уклоняясь от своих обязанностей перед миром, мы терпим поражение, как терпит поражение перед истцом ответчик, не явившись на судебное разбирательство. Мы ломаем себе руки, наблюдая обмирщение американской культуры, и еще удивляемся, как это могло произойти!

Препятствие 5: Боязнь полемики

Теология порождает полемику — в этом нет никаких сомнений. Всякий раз, когда мы приступаем к изучению богословия, неизбежно возникают спорные вопросы. Все мы стремимся к установлению отношений , отмеченных миром и согласием. При этом мы понимаем, что Библия порицает придир и спорщиков, гораздых на скоропалительные суждения. Мы должны являть собой плод работы Святого Духа, то есть быть кроткими, смиренными, терпеливыми и добрыми.

Каков же теперь ход наших рассуждений? Коль скоро нам следует избегать всяческих споров и стараться вести себя так, как велит нам Святой Дух, стало быть, мы не должны заниматься теологией. Известная американская аксиома гласит: «Никогда не спорь о религии и политике.» Это утверждение было возведено в ранг аксиомы по той простой причине, что дискуссии на эти темы по большей части не столько вносят ясность, сколько накаляют обстановку. Мы устали от «охоты на ведьм», от мелочных разборок, от преследований и даже войн, вспыхивающих в результате богословских ссор.

И тем не менее споры постоянно сопровождают деятельность теологов. Джон Стотт в своей книге «Christ the Controversialist» («Христос Полемист» — прим. перев.) [2] констатировал факт, который должен быть очевиден для каждого, кто читает Библию: вся жизнь Иисуса была насквозь пронизана бурной полемикой. Апостолы, как и пророки до них, пожалуй, и дня не прожили без дискуссий. Павел сообщает, что ежедневно вел дебаты на рыночной площади. Избегать полемики — значит избегать Христа. Мы можем достичь мира, но это будет рабский, плотский мир, где истину душат на улицах.

Мы призваны избегать безбожной полемики. Наше призвание — полемика богоугодная. Положительным аспектом христианской полемики является то, что христиане стремятся дискутировать между собой на богословские темы, поскольку понимают, что истина, и особенно богословская истина, имеет непреходящее значение. Страсти же вспыхивают оттого, что ставки слишком высоки.

Часто безбожная полемика возникает не потому, что спорщики блестяще знают теологию, а как раз оттого, что знания их не так уж велики. Они терпят поражение, когда оказываются перед необходимостью провести различия между важнейшими предметами обсуждения и ничтожными мелочами, которые не могут служить причиной раздоров. У нас есть и другой афоризм: «Малое знание — опасная вещь». Только незрелый теолог станет заниматься выискиванием блох. Только неопытный теолог склонен спорить по пустякам. Чем больше человек занимается теологией, тем более он способен определить, в каких вопросах можно пойти на уступки и какие положения нужно отстаивать изо всех сил.

Препятствие 6: Антирациональный дух века

Мне кажется, мы живем в такую антиинтеллектуальную эпоху, какой доселе не знала история христианства. Я не хочу сказать, что наша эпоха антиакадемична, антитехнологична или антинаучна. Под громоздким словом «антиинтеллектуальный» я подразумеваю: «направленный против разума«.

У нашего времени просто-таки аллергия на рациональность. Философия экзистенциализма оказала на нас громадное влияние. Мы сделались чувственной нацией. Даже стиль нашего языка свидетельствует об этом. Мои семинаристы упорно пишут в своих экзаменационных работах фразы вроде: «Чувствую, что неверно было бы…» или «Чувствую, что верно будет…». Я неизменно вычеркиваю слово «чувствую» и заменяю его словом «думаю». Между глаголами «чувствовать» и «думать» есть существенная разница.

Христианская вера отдает приоритет разуму. Приоритет сердца также присутствует в христианской вере. Не правда ли, это утверждение звучит парадоксально? Как могут существовать одновременно два приоритета? В конце концов, должно же что-то стоять на первом месте. Разумеется, мы не можем признавать два различных приоритета в одно и то же время и в одном и том же отношении. Говоря о двух различных приоритетах, я имею в виду два различных предмета.

Если говорить о том, что более важно, то здесь на первом месте стоит сердце. В мыслях своих я могу придерживаться верной доктрины, но если при этом в сердце своем я не имею любви к Христу, то мне не войти в Царство Божие. Намного важнее в сердце своем быть правым перед Богом, нежели исповедовать безупречно верную богословскую доктрину.

Однако для того, чтобы быть правым в сердце своем, необходимо признать приоритет разума, стоящий первым по порядку. Ничто не может войти в мое сердце, не пройдя первоначально через мой разум. Как могу я полюбить какого-то Бога или некоего Иисуса, которого я совершенно не понимаю? Конечно, чем больше я прихожу к пониманию характера Бога, тем больше возрастает моя способность любить Его.

Бог открывает нам Себя через книгу. Эта книга написана человеческим языком. Она передает нам идеи, которые могут быть восприняты разумом. Да, многое в этой книге остается для нас загадочным. Но цель Божьего откровения состоит в том, чтобы мы восприняли разумом то, что должно проникнуть в наши сердца. Пренебрегать изучением теологии означает пренебрегать изучением Слова Божия.

Препятствие 7: Обольщение мирским

Мы помним, что Христианин, описанный Джоном Буньяном в его аллегорическом рассказе «Путешествие Пилигрима в Небесную страну«, впервые свернул со своего пути на небеса, обольщенный советами Мирского Мудреца [3]. Господин Мирской Мудрец не был назван господином Лжебогословом, но именно ложному богословию он учил.

Всем известно, сколь обольстительны для нас бывают мирские искушения, будь то чувственность, или философия материализма, или гедонизм и тому подобное. Но одним из наиболее мощных мирских обольщений является стремление приобщиться к пониманию истины, бытующему сейчас в американской культуре.

Аллан Блум в своей книге «The Closing of the American Mind» («Сумерки американского разума» — прим. перев.) [4] документально подтвердил тенденцию современной системы образования к практически всеобъемлющему релятивизму как руководящей теории познания. Американский разум закрылся для объективной истины, которую можно познать рациональным разумом. Релятивизм в конечном счете иррационален. Утверждение, что истина относительна, лишено смысла. Оно не может быть верным, ибо в таком случае оно само по себе должно быть признано относительным, и следовательно, не имеет настоящей ценности.

Такие антиинтеллектуальные умонастроения в светской системе образования просачиваются и постепенно завоевывают умы евангельских христиан. Последние подсознательно рады тому, что могут примирить противоречащие друг другу идеи и принять несовместимые и взаимоисключающие богословские теории.

Конечно, евангельские христиане не назовут эти свои воззрения релятивизмом или субъективизмом. Их философия окрещена и одухотворена тонко завуалированными терминами религиозного жаргона. «Руководство Духа» — вот их лицензия на совершение множества эпистемологических грехов. «Ведомые Духом» люди творят то, что совершенно определенно запрещает Писание. Но ведь субъективное руководство вполне может отменять запреты Писания, потому что истина относительна! Утверждение иррациональных противоречий оправдывается апеллированием к «логике высшего порядка», обнаруженной в разуме Бога.

Если мы стремимся к последовательному, логичному, связному и рациональному пониманию Библии, нас немедленно обвинят в поклонении Аристотелю. Поскольку философия рационализма часто бывала враждебна христианству, мы в ужасе отшатываемся от всего, что хотя бы отдаленно напоминает рационализм. Поскольку христианские истины часто неподвластны усилиям данного нам от природы разума, мы готовы предположить, что разум сам по себе — категория спорная.

Христианство — это не рационализм. Однако оно рационально. Могут существовать истины, глубину которых разумом не постичь. Но от этого они не становятся менее рациональными. И стремление к последовательному пониманию Слова Божия есть не порок, а добродетель. Божие Слово не иррационально. Оно предназначено для восприятия разумом.

Препятствие 8: Пиетизм, или ложное благочестие в изучении Библии

Возможно ли, чтобы благочестивое чтение Библии стало помехой в духовном возрастании христианина? Если оно подменяет собой серьезное изучение Библии, я отвечу категорически: да!

Должен сознаться, однако, что я не вполне уверен в том, что понимаю разницу между «благочестивым чтением Библии» и серьезным ее изучением. Серьезное изучение Библии уже само по себе является благочестивым действием. К.С. Льюис заметил однажды:

«Моя книга — это нечто вроде эксперимента. Ее следовало бы перевести для читателей всего мира, а не только для студентов-богословов. Если это произойдет, то за ней, по-видимому, последуют переводы других значительных христианских трудов. В определенном смысле это, конечно, не первое сочинение такого рода. Переводы «Theologia Germanica», «Imitation», «Scale of Perfection» и Revelations» («Германской Теологии», «Подражания», «Ступеней совершенствования» и «Откровений» — прим. перев.) леди Джулиан Норвичской уже появились на книжном рынке. Все эти книги весьма ценны, хотя некоторые из них не вполне ученого свойства. Однако следует отметить, что каждая из них преподносит нам скорее урок благочестия, нежели преподает доктрину. Сегодняшний профан или просто любитель столь же нуждается в просвещении, сколь и в увещевании. В наш век его нужда в знании особенно остра. Я не стал бы, тем не менее, проводить четкого разграничения между этими двумя разновидностями книг. Со своей стороны, я считаю, что доктринальные книги часто бывают более поучительны в смысле благочестия, чем просто благочестивые книги, и я даже подозреваю, что к такому же заключению рано или поздно придут многие. Я уверен, что многие из тех, кто считает, что с ними «ничего особенного не происходит», когда они усаживаются с благочестивой книгой в руках или же преклоняют перед ней колени, вдруг обнаружат, что сердце их невольно бьется сильнее, когда они принимаются штудировать мудреную богословскую статью с карандашом в руке и трубкой в зубах» [5].

В нашем распоряжении множество вспомогательных книг для ежедневного благочестивого чтения. Те, кто каждый день читает Библию в течение 15-30 минут, находятся в явном меньшинстве. Но, конечно же, лучше посвящать чтению Библии хотя бы пятнадцать минут в день, чем совсем не читать ее.

Проблема возникает тогда, когда мы начинаем думать, что можем постичь глубины Писания, введя в ежедневный обиход эту пятнадцатиминутную библейскую диету. Немногие дисциплины поддаются усвоению, если им уделять столь мимолетное внимание. Для зрелого понимания Слова Божия требуется приложить гораздо более длительные усилия, чем те, которые мы прилагаем на протяжении кратких периодов благочестивого чтения. Благочестивое чтение — это великолепное дополнение, но отнюдь не достойная замена, серьезному изучению Библии. Изучение ссылок на Писание, находящихся в конце каждой главы данной книги, а также комментариев к ним в рамках глав, может послужить превосходным началом для такого серьезного изучения.

Препятствие 9: Леность

Карл Барт заметил однажды, что тремя основными и тягчайшими грехами падшего человечества являются гордыня, лживость и леность. Я не вполне уверен, что Карл Барт расположил их строго по ранжиру, но это, без сомнения, тяжкие грехи, о которых много говорит Библия.

Коль скоро, в силу своей падшей природы, мы имеем определенную склонность к лени, мы должны стараться быть начеку, чтобы противостоять ей. Наше возрождение никоим образом не означает, что мы немедленно и навсегда избавляемся от лености. Мы также не излечиваемся мгновенно ни от гордыни, ни от лживости.

Христианская жизнь требует упорного труда. Наше освящение — это процесс, в котором мы участвуем совместно с Богом. Нам обещана Божья поддержка в этом труде, но божественная помощь отнюдь не отменяет нашей личной ответственности за него. «Со страхом и трепетом совершайте свое спасение; потому что Бог производит в вас и хотение и действие по Своему благоволению» (Филиппийцам 2:12-13).

Это не означает, что такой труд ставится нам в заслугу или добывает для нас оправдание. Этот труд идет вслед за нашим оправданием как плод веры. Ленивые христиане навсегда останутся незрелыми, потому что они не в силах направить свое внимание на прилежное изучение Слова Божия.

Я часто удивляю и пугаю своих семинаристов, заявляя, что теологические ошибки — это грех. Они отбиваются от этого обвинения, утверждая, что на тех, кто допускает ошибки, нет моральной вины. Я возражаю им, говоря, что причины неверного истолкования Библии кроются не в том, что Святой Дух оказался несостоятельным, выполняя свою работу, а в том, что мы оказались неспособны выполнить свою часть работы. Мы не в состоянии возлюбить Бога всеми силами души и пренебрегаем своим долгом, который велит посвятить себя тщательному изучению всего, что связано с Богом.

Препятствие 10: Непослушание

Пожалуй, было бы излишним классифицировать непослушание как отдельное препятствие на нашем пути к зрелости, ведь в скрытом виде непослушание присутствует внутри каждой из перечисленных уже причин. Поэтому мы приводим его здесь в качестве обобщения всего вышеизложенного.

Итак, мы рассмотрели здесь несколько причин, по которым христиане порой пренебрегают изучением теологии. Следует, однако, упомянуть и о важных побудительных причинах такого изучения. Мы обязаны преодолевать любые препятствия, возникающие на нашем пути при упорном стремлении к более глубокому пониманию теологии.

Теология питает душу

Для того, чтобы душа человека воспламенилась любовью к живому Богу, разум этого человека должен сперва воспринять знания о характере и воле Бога. Ничто не может проникнуть в сердце, не пройдя первоначально через разум. Можно принять теологию только разумом, оставив душу закрытой для нее, но душа откроется лишь после того, как теология будет воспринята разумом.

Интеллектуальное восприятие доктрины является необходимым условием для духовного роста. Конечно, не следует считать его достаточным для такого роста. Необходимое условие — это такое условие, которое должно быть в наличии для получения желаемого результата. При отсутствии его нужного результата не добиться. К примеру, наличие кислорода является необходимым условием для горения. При этом присутствие кислорода само по себе еще не гарантирует возгорания. И это — великое счастье для всех нас, ибо если бы кислород сам по себе являлся причиной возгорания, то весь мир был бы объят пламенем. Итак, кислород необходим для горения, но самого по себе для возгорания его недостаточно. Как кислород необходим, но не достаточен для того, чтобы зажечь огонь, так и доктрина необходима, но еще не достаточна для того, чтобы зажечь пламя в наших сердцах. Без благодатного воздействия на них Святого Духа любая, даже самая праведная доктрина оставит нас равнодушными.

Бог внушает нам прилежание в учении

Вторая побудительная причина изучения теологии состоит в том, что сам Бог, который является объектом изучения этой науки, побуждает нас стремиться к продвижению вперед в понимании теологических доктрин. Последуем же за апостолом Павлом в его увещевании «оставить младенческое» (1 Коринфянам 13:11), с тем чтобы идти прямо к нашей цели: христианскому пониманию. На злое мы должны быть младенцы, а по уму быть совершеннолетними (1 Коринфянам 14:20). Мы делаем это не для того, чтобы стать надменными в своем знании, но для того, чтобы возрастать в благодати. Зрелое понимание есть основа зрелой жизни.

Возрастание в постижении Бога есть великая радость и великая честь. Мы находим в этом наслаждение. Но для нас это не только привилегия; это также наш долг. Бог велит нам возрастать в постижении Христа во всей Его полноте. Посмотрите, что говорит «Шема» (еврейское кредо) Ветхого Завета:

«Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь един есть. И люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всеми силами твоими. И да будут слова сии, которые Я заповедую тебе сегодня, в сердце твоем. И внушай их детям твоим и говори об них, сидя в доме твоем и идя дорогою, и ложась и вставая. И навяжи их в знак на руку твою, и да будут они повязкою над глазами твоими. И напиши их на косяках дома твоего и на воротах твоих» (Второзаконие 6:4-9).

Сущность этого завета составляет священный долг: изучение закона, данного нам Богом, постижение Его откровения. Это изучение ни в коем случае не может происходить от случая к случаю или без должного внимания. Постижение Слова Божия требует глубокого погружения в занятия теологией.

Напоминаем читателю, что человек может исповедовать праведные религиозные идеи и в то же время жить неправедной жизнью. Однако мы не в состоянии вести праведную жизнь, не исповедуя праведных религиозных идей. В этом смысле теология не может рассматриваться как некая абстрактная наука. Она трактует вопросы жизни и смерти, точнее говоря, вечной жизни и вечной смерти. Данная книга задумана как путеводитель по Стране Теологии, при помощи которого читатель сможет ознакомиться с этими важнейшими вопросами.