Раздел 2. Есть ли Сын иное по отношению к Отцу?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что Сын не есть иное по отношению к Отцу Ведь «иное» — это относительный термин, предполагающий разность субстанций. Если же Сын есть иное по отношению к Отцу, Он должен отличаться от Отца, что противоречит словам Августина о том, что когда мы говорим о трех Лицах, «мы не мыслим никакого различия».

Возражение 2. Далее, когда речь заходит об ином, это значит, что нечто отличается от чего-то. Следовательно, если Сын есть иное по отношению к Отцу, то Он отличается от Отца, что противоречит словам Амвросия о том, что «Отец и Сын суть одно в Божестве. Между ними нет никакого отличия по субстанции, никакой разности».

Возражение 3. Далее, слово «инородный» происходит от слова «иной» (alius). Но Сын не является инородным по отношению к Отцу ибо, как говорит Иларий, «в божественных Лицах нет ничего несходного, ничего инородного, ничего раздельного». Следовательно, Сын не есть иное по отношению к Отцу.

Возражение 4. Далее, слова «иное лицо», «иная вещь» (alius et aliud) имеют то же значение и различаются лишь по роду. Поэтому если Сын есть иное лицо по отношению к Отцу, из этого следует, что Сын есть нечто отдельное от Отца.

Этому противоречит сказанное Августином: «Отец, Сын и Святой Дух имеют единую сущность, так что дело обстоит не так, что Отец есть одно сущее, Сын — другое, а Святой Дух — еще одно, хотя Отец есть одно Лицо, Сын — другое, а Святой Дух — еще одно».

Отвечаю: поскольку ересь, как отмечает Иероним, возникает от неправильного употребления слов, то, говоря о Троице, мы должны соблюдать осторожность и подобающее при этом смирение. Ибо, согласно Августину, «ни в каком другом деле ошибка не является более губительной, искание — более многотрудным, а обретение — более благодатным». Итак, при рассмотрении Троицы мы должны остерегаться двух противоположных ошибок и с осмотрительностью подвигаться между ними, а именно: ошибки Ария, который вывел из трех лиц три субстанции, и ошибки Савелия, который вывел из единства сущности единое лицо.

Таким образом, для того чтобы избежать ошибки Ария, не следует говорить о несходстве и разности в Боге, с тем чтобы не упустить единство сущности. Однако мы можем употреблять термин «различие» (различение) с целью указать на относительную противоположность. Поэтому если мы и встретим термины «несходство» и «разность» в трудах истинных авторитетов там, где речь идет о Лицах, в этом случае они употребляются в значении «различие». Для того же, чтобы не упустить простоту и единственность божественной сущности, следует избегать терминов «отделение» и «разделение», которые употребляются там, где речь идет о целом и частях. А чтобы не упустить качество, мы избегаем термина «несоразмерность». Также мы не будем употреблять слова «инаковый» и «отличающийся», чтобы не упустить близости и подобия. Ибо, как говорит Амвросий, «Отец и Сын не разнятся между собой, но суть единое Божество». А согласно Иларию, как мы уже цитировали выше, «в Боге нет ничего инакового, ничего раздельного».

Чтобы избежать савелианской ереси, мы должны исключить термин «единичность», который упускает сообщаемость божественной сущности. Вот почему Иларий говорит: «Святотатство утверждать, что Отец и Сын суть отдельные Божества». Мы должны также избегать слова «единственный», чтобы не упустить числа лиц. Поэтому Иларий говорит в той же самой книге: «В речи о Боге мы исключаем идею одиночности или единичности». И хотя мы говорим «единственный Сын», ибо в Боге нет множества сыновей, однако же мы не говорим «единственный Бог», ибо божественность присуща нескольким Лицам. Следует также избегать слова «смешанный», чтобы не упустить порядка среди Лиц. Именно поэтому Амвросий замечает: «То, что едино, не может быть смешанным, и нет многосоставности там, где нет разности». Также не следует прибегать к слову «одинокий», чтобы не упустить сообщенности Лиц. Ибо, согласно Иларию, «мы исповедуем не одинокого, но и не многоликого Бога».

Слово «иной», употребляемое в мужском [или среднем] роде, означает лишь различие в «подлежащем», и поэтому мы можем с полным основанием говорить, что «Сын есть иное по отношению к Отцу», ибо Он, будучи другим Лицом и другой ипостасью, есть другое «подлежащее» божественной природы.

Ответ на возражение 1. «Иное» в смысле названия конкретной вещи указывает на «подлежащее», и поэтому его с достаточным основанием можно употреблять там, где имеется различие в субстанции в смысле ипостаси или лица. Однако нельзя говорить, что Сын отличен от Отца, хотя Он и иное, так как отличие подразумевает отличную субстанцию в смысле сущности.

Ответ на возражение 2. «Отличие» предполагает различие по форме. В Боге же существует одна форма, как это явствует из слов: «Он, будучи образом Божиим» (Филип. 2, 6). Поэтому термин «отличие» неприложим к Богу. Правда, Дамаскин употребляет термин «отличие» применительно к божественным Лицам, но [он это делает] в том смысле, что относительное свойство обозначается посредством формы. Поэтому он говорит, что ипостаси отличаются друг от друга не по субстанции, но по определенным свойствам. Здесь «отличие» употреблено в смысле «различения», как было указано выше.

Ответ на возражение 3. Термин «инаковый» означает нечто неподобное и чужеродное. Однако этого нельзя сказать о слове «иное», поэтому мы говорим, что Сын есть «иное» по отношению к Отцу, но — [Он Отцу] не «инороден».

Ответ на возражение 4. Среднему роду свойственна бесформность, в то время как с мужским родом связывается оформленность и отчетливость, как, впрочем, и с женским. Так что для выражения общей сущности более всего подходит средний род, однако определенный субъект общей природы выражается через мужской и женский род. Также и в человеческом обиходе, когда мы спрашиваем: «Кто этот человек?», и отвечаем: «Сократ», то называем имя «подлежащего». В то время как если мы спрашиваем: «Что он такое?», то отвечаем: «Разумное и смертное животное». Поэтому поскольку в Боге существует различие между Лицами, а не между сущностями, мы говорим, что Отец есть иное по отношению к Сыну, но не иное действительно сущее. И наоборот, мы говорим, что они суть одно действительное сущее, но не одно лицо.