Глава 2 Совсместный день

Тебе песнь утренней хвалы, К Тебе вечерняя молитва, Дай в славу нам Твою войти, И дай с Тобой навеки слиться.

Св. Амброзии

Начало дня

«Слово Христово да вселяется в вас обильно» (Кол. 3:16). Ветхозаветный день начинается и заканчивается с заходом солнца — это время ожидания. День новозаветной общины начинается ранним часом восхода солнца и заканчивается рассветом нового утра — это время исполнения, Воскресения Господня. Ночью Христос был рожден, «Свет во тьме», обеденное время превратилось в ночь, когда Христос страдал и умер на кресте, но в раннее пасхальное утро Христос восстал из могилы как Победитель.

«Ранним утром, когда восходит солнце, Спаситель мой Христос воскрес; изгнал Он ночь греха; свет, свет принес и спас. Аллилуйя!»

Так пела община Реформации. Христос есть «Солнце правды» (Мал. 4:2), которое взошло для ожидающей общины, «Любящие же Его да будут как солнце, восходящее во всей силе своей!» (Суд. 5:31). Раннее утро принадлежит общине воскресшего Христа. При начале рассвета община поминает утро, в которое были поражены смерть, Сатана и грех, а людям были дарованы новая жизнь и спасение.

совместного слушания Слова и совместной молитвы. Утро принадлежит не каждому в отдельности, а общине триединого Бога, христианскому домашнему сообществу, братству. Существует множество древних песнен, которые община возносит ранним утром для

совместной хвалы Богу. Так, «Богемские братья» поют на рассвете

«День изгонит темную ночь. Христиане, проснитесь и бдите, хвалите Господа Бога.

Помни, что тебя Господь создал по Своему образу, чтобы ты Его познал.

День начинается и являет себя, Господь наш и Бог, хвала Тебе, благодарим Тебя, о благодетель, за то, что нас в ночи Ты сохранил.

Молим Тебя, храни нас впредь, храни нас, бедных странников, так будь же с нами, помоги и сохрани от всякого зла.

Восходит свет дневной, о братья, возблагодарим милосердие Бога, Который нас всех в ночи Своею милостью сохранил.

Прими же нас как дар, о Боже, наш Господь, чтоб наше слово, дело и желание вел Ты, как хочешь Сам, тогда добром будет наше дело».

Совместная жизнь под Словом начинается совместным богослужением ранним утром. Домашнее сообщество собирается для хвалы и благодарения, чтения Писания и молитвы. Глубокая утренняя тишина нарушается только молитвою и пением общины. Тем благороднее звучат песня и Слово Божье после молчания ночи и раннего утра. Священное Писание говорит по этому поводу, что поутру первая мысль и первое слово должны предназначаться Богу: «Господи! рано услышь голос мой, — рано предстану пред Тобою» (Пс. 5:4), «И рано утром мо-литва моя предваряет Тебя» (Пс. 87:14), «Готово сердце мое, Боже, готово сердце мое: буду петь и славить. Воспрянь, слава моя, воспрянь, псалтирь и гусли! Я встану рано» (Пс. 56:8-9). С наступлением утра жаждет верующий Бога и ищет Его: «Предваряю рассвет, и взываю; на слово Твое уповаю» (Пс. 118:147). «Боже! Ты Бог мой, Тебя от ранней зари ищу я; Тебя жаждет душа моя, по Тебе томится плоть моя в земле пустой, иссохшей и безводной» (Пс. 62:2). Премудрость Соломонова указывает на то, «дабы известно было, что должно предупреждать солнце благодарением Тебе и обращаться к Тебе на восток света» (Прем. 16:28), а Иисус, сын Сирахов, говорит о книжнике таю «Сердце свое он направит к тому, чтобы с раннего утра обращаться к Господу, сотворившему его, и будет молиться пред Всевышним» (Сир. 39:6). Священное Писание говорит об утреннем часе как о времени особенной помощи Божьей. Граду Божьему обещано: «Бог поможет ему с раннего утра» (Пс. 45:6) и снова: «…милосердие Его… обновляется каждое утро» (Плач.

3:23).

Для христианина начало дня не должно быть загружено и заморочено суетой буднего дня. Над новым днем стоит Господь, создавший его. Вся тьма и путаница ночи с ее снами отступает перед ясным светом Иисуса Христа и Его пробуждающего Слова. От него бежит все беспокойство, вся нечистота, все заботы и страхи. Поэтому пусть исчезнут на рассвете дня всяческие мысли и умолкнут массы бесполезных слов, пусть первое слово и первая мысль будут направлены Тому, Кому принадлежит вся наша жизнь. «Встань, спящий, и воскресни из мертвых, и осветит тебя Христос» (Еф. 5:14).

Часто Священное Писание напоминает о том, что мужи Божий вставали рано, чтобы искать Бога и выполнять Его повеление. Так делали Авраам, Иаков, Моисей, Иисус Навин (см. Быт. 19:27; 22:3; Исх. 8:16; 9:13; 24:4; ИисН. 3:1; 6:12 и т.д.). О Самом Иисусе Евангелие сообщает без лишних слов: «А утром, встав весьма рано, вышел и удалился в пустынное место, и там молился» (Мк. 1:35). Иногда человек встает рано и из-за беспокойства и забот. Писание называет это бесполезным: «Напрасно вы рано встаете… ядите хлеб печали» (Пс. 126:2). Мужи Священного Писания вставали рано из любви к Богу.

В совместное утреннее богослужение входит чтение Писания, песня и молитва. Насколько многообразны сообщества, настолько по-разному проводятся и утренние богослужения. Так и должно быть. Домашней общине с детьми необходимо иное богослужение, нежели сообществу богословов, и неправильно пытаться уподобить одно другому. Но в каждое совместное богослужение входит слово Писания, церковная песня и молитва общины. Ниже поговорим об отдельных частях совместного богослужения.

Секрет Псалтири

«Назидая самих себя псалмами» (Еф. 5:19); «Научайте и вразумляйте друг друга псалмами» (Кол. 3:16). Исстари церковь придает особое

значение совместному молению псалмами. Во многих церквях до настоящего времени это практикуется в начале каждого совместного богослужения. Мы это по большому счету утеряли и должны сначала найти обратный путь к молит-ие-псалму. Псалтирь занимает уникальное место во всем

Священном Писании. Он является Словом Божьим и — не считая немногих исключений — молитвой человека. Как это понимать? Как может Слово Божье быть одновременно и молитвой к Богу?

Каждый, кто начинает молиться псалмами, поначалу пытается произносить их в личной форме, как собственную молитву. Но вскоре наталкивается на места, которые он от себя выговорить не может. Таковы, скажем, псалмы о невиновности, о мести и частично псалмы страдания. И, тем не менее, эти молитвы являются словами Священного Писания, которые верующий христианин не может отодвинуть в сторону, говоря, что они несовременны, устарели, «стоят на религиозно низшей ступени». Человек не может изменять слова Писания, но понимает, что и молиться этими словами он не может. Он способен их читать и слушать как молитву другого человека, удивляться им, ис-пользовать как подспорье — но не в состоянии ни молиться ими, ни вычеркнуть их из Священного Писания.

Конечно, здесь практически в любом случае стоило бы сказать, что в такой ситуации каждый христианин должен для начала браться за те псалмы, которые он понимает и которыми может молиться, и что при чтении других псалмов ему необходимо научиться попросту оставлять непонятное и трудное в Священном Писании и возвращаться к простому и понятному. Но фактически молитва псалмами, трудная для нас, на которой мы запинаемся, которая нас страшит, дает нам понять, что здесь молящимся является Кто-то другой, но не мы сами; что Тот, Кто здесь уверяет в Своей невиновности, Кто призывает суд Божий, Кто впал в глубочайшее страдание, является никем иным, как Самим Христом. Это Он здесь молится и не только здесь, но и во всех псалмах.

С древних времен Новый Завет и церковь это положение распознали и подтвердили. Человек Иисус Христос, Которому не чужда никакая нужда, никакая болезнь, никакое страдание и Который был совершенно невиновен и праведен, молится в Псалтире устами Своей общины. Псалтирь — это молитвенник Иисуса Христа. Его молитвы составили Псалтирь, который стал Его молитвой на веки веков. Вот так Псалтирь может быть одновременно молитвой к Богу и Словом Самого Бога, именно здесь мы встречаемся с молящимся Христом. Иисус Христос молится псалмами в Своей общине. И Его община, и каждый в отдельности молится, но молится именно потому, что в нем молится Христос; молится во имя Иисуса Христа; молится не по естественному позыву своего сердца, а из принятого человеческого естества Христа; молится на основе молитвы человека Иисуса Христа. Но именно потому и обретает его молитва обетование быть услышанной. Поскольку в псалмах Христос молится вместе с каждым и с общиной перед престолом Бога, поскольку голоса молящихся звучат здесь вместе с молитвой Иисуса Христа, то и достигает их молитва слуха Божьего. Тут Христос стал их Ходатаем.

Псалтирь — это молитва Христа, представляющая Его общину. Но, поскольку Христос пребывает у Отца, то новое человеческое естество Христово — Тело Его на земле — молится Его молитвой до завершения времен. И не отдельному члену, но всему Телу Христову принадлежит эта молитва. Только в Нем как в целом живет все то, о чем говорит Псалтирь, чего никогда не сможет полностью понять и назвать своим собственным каждый в отдельности. Поэтому молитва псалмами особенным образом должна быть представлена в общине. Ни строфа, ни псалом не являются моими собственными, они являются и молитвой кого-то другого из общины, и наверняка молитвой ис-

тинного человека Иисуса Христа и Его Тела на земле.

В Псалтире мы учимся молиться на основе молитвы Христа. Псалтирь является великой школой моления.

Во-первых, здесь мы учимся, что вообще означает «молиться», молиться на основе Слова Божьего, молиться на основе обетовании. Христианская молитва зиждется на прочном основании Слова откровения и не имеет ничего общего с неопределенными страстными желаниями. Мы молимся на основе молитвы истинного человека — Иисуса Христа. Это и имеет в виду Писание, когда говорит о том, что Святой Дух молится в нас и за нас, что Христос молится за нас, что мы только во имя Иисуса Христа можем праведно молиться Богу.

Во-вторых, молясь псалмами, мы учимся тому, как нужно молиться. Мы произносим всю молитву Христову, которая являлась молитвой Того, Кто был истинным человеком и Кто единственный обладает полной мерой этих молитв.

Значит, нам позволено произносить и псалмы мести? Нам как грешникам, связывающим эти псалмы с плохими мыслями, не позволено этого делать; но нам, в ком пребывает Христос, Который все возмездие Божье принял на Себя, Которого вместо нас настигла Божья кара, Который, будучи настигнутым возмездием Божьим, смог простить врагам, Который Сам принял возмездие, чтобы враги Его смогли освободиться, — нам как членам сообщества Иисуса Христа позволено произносить и эти псалмы, произносить их в молитве через Иисуса Христа, из сердца Иисуса Христа.

Позволено ли нам вслед за псалмопевцем называть себя «безвинными», «богобоязненными» и «праведными»? Нам не позволено это, потому что мы «сами по себе», нам нельзя этого делать из своего превратного сердца; но мы можем и должны делать это из сердца Иисуса Христа, которое было безгрешно и чисто, это позволено нам из безвинности Христовой, в которой Он дал нам соучастие через нашу веру; мы, которым «Христова кровь и праведность стали украшением и почетным одеянием», можем и должны произносить псалмы безвинности, которые являются молитвой Христа за нас и Его даром нам. И эти псалмы принадлежат нам через Него.

А как произносить нам молитвы несказанной нужды и страдания, с которыми мы вряд ли сталкивались и которые мы даже отдаленно

не можем себе представить? Произносить не для того, чтобы вникнуть в то, чего мы по собственному опыту не знаем, не для того, чтобы самих себя пожалеть? Но поскольку все это истинно и действительно было во Христе, поскольку человек Иисус Христос принял недуг, боль, позор и смерть, поскольку Он в Своем страдании и смерти умер за всю плоть — поэтому мы можем и должны произносить псалмы страдания. Смерть нашего ветхого человека через смерть Иисуса на кресте дает нам право на эти молитвы. Через крест Иисуса эти псалмы стали уделом и молитвой из Его сердца Тела Его на земле.

В-третьих, молитва псалмами учит нас молиться вместе. Молится Тело Христово — и я, как один из его членов, понимаю, что моя молитва является только маленькой частью всей молитвы общины. Я учусь молиться молитвой Тела Христова. Это поднимает меня над моей ограниченностью и заставляет меня молиться не только за себя. Весьма вероятно, что в ветхозаветной общине многие псалмы произносились попеременно. Так называемый «parallelismus membrontm» — странное повторение одного и того же разными словами во второй строчке строфы — наверняка не только литературная фигура, но и образ, который имеет церковно-теологический смысл. Стоило бы исследовать этот вопрос основательно.

В этом отношении особенно ясным примером является Псалом 5. Его поют два голоса, которые разными словами представляют перед Богом одну и ту же причину моления. Не является ли это указанием на то, что молящийся молится не один и что всегда должен молиться кто-то другой — член общины, член Тела Христова или Сам Иисус Христос, — чтобы молитва отдельного человека становилась истинной молитвой? Повторение одного и того же, выходящее в Псалме 118 даже на уровень «недоступно-неистолковываемо-простого», «нежела-ния подвести черту», не должно ли точно так же указывать на то, что каждое слово молитвы стремится проникнуть в такую глубину сердца, которая может быть достигнута только непрерывным повторением? Что в молитве речь идет не об одноразовом, полном нужды или радости «выворачивании» человеческого сердца, но о непрерывном, постоянном обучении, преклонении, запоминании и принятии воли Божьей в Иисусе Христе? Ётингер в своем толковании псалмов открыл глубокую истину, когда включил весь Псалтирь в семь просьб молитвы «Отче наш». Тем самым он хотел сказать, что в объемной, большой книге речь идет о том же, что и в кратких просьбах молитвы Господней. Во всех наших молитвах всегда остается только молитва Иисуса Христа, являющаяся обетованием и освобождающая нас от языческой болтовни. Чем глубже вникнем мы в псалмы, чем чаще будем использовать их как молитву, тем проще и богаче будет наша молитва.

Читая Писание

«Занимайся чтением» (1 Тим. 4:13). После моления псалмами следует чтение Писания, прерываемое песней домашней общины. И прежде чем мы приступим к правильному совместному чтению Писания, нам необходимо преодолеть некоторые предубеждения. Почти все мы выросли в убеждении, что читаем Писание для того, чтобы услышать Слово Божье для сегодняшнего дня. Поэтому у многих чтение состоит лишь из некоторых коротких избранных фраз, которые должны образовать слово-девиз на предстоящий день. Не вызывает сомнения, что девиз общины и всех, кто его применяет, — это благословение. Именно во времена борьбы церкви многие поняли это к своему большому удивлению. Также не стоит сомневаться в том, что короткие лозунги и девизы не могут и не должны заменять собой чтение Писания. Священное Писание не является лозунгом дня, оно предназначено для всех времен до самого последнего дня. Священное Писание — это больше, чем лозунг, и больше, чем «хлеб на

один день». Оно является откровением Бога для всех людей и всех времен. Священное Писание — книга, содержащая отдельные высказывания, это нечто целое, и раскрыться оно может только как целое.

Будучи целым, Писание является Божьим Словом откровения. Лишь во взаимосвязях Ветхого и Нового Заветов, обетования и его исполнения, жертвы и закона, закона и Евангелия, креста и Воскресения, веры и покорности, обладания и надежды становится возможным восприятие полного свидетельства о Господе Иисусе Христе. Поэтому совместная молитва кроме моления псалмами обязана содержать еще и длительное чтение Ветхого и Нового Заветов.

Христианская домашняя община наверняка должна быть в состоянии прочитывать и прослушивать утром и вечером по одной главе из Ветхого Завета и по полглаве из Нового Завета. При первой попытке, однако, окажется, что даже этот небольшой объем большинство прочесть не сможет. Многие считают, что нельзя действительно воспринять и усвоить такое большое количество мыслей и взаимосвязей и что не стоит прочитывать больше, чем человек способен серьезно переработать, иначе это будет пренебрежением Словом Божьим. И, высказав это мнение, человек будет снова удовлетворяться чтением лозунгов.

На самом деле под этими соображениями скрывается тяжкая вина. Если нам, взрослым христианам, уже тяжело воспринять целиком одну главу из Ветхого Завета, то это должно наполнить нас чувством глубокого стыда: ведь если была известна суть того, что мы читаем, то чтение главы не давалось бы нам с трудом. Значит, нам нужно признаться, что Священное Писание по большому счету все еще нам незнакомо. Разве можно не испытывать вины за наше незнание Слова Божьего и не стараться серьезно и верно наверстать упущенное? И не должны ли быть впереди всех в этом деле именно теолога?

А возражения, что, мол, совместное богослужение предназначено не для того, чтобы знакомиться с Писанием, и что это обыденная

цель, которая должна быть достигнута вне богослужения, не заслуживают серьезного отношения. Основание для таких отговорок — полностью превратное понимание молитвы. Слово Божье каждый должен слышать по-своему, в меру своего понимания. Дитя слышит и изучает в молитве библейскую историю в первый раз, совершеннолетний христианин исследует ее снова и снова и все лучше и лучше, но он никогда не сможет выучить ее до конца.

Но и ребенок, и взрослый будут жаловаться на то, что для них чтение Писания зачастую слишком длинно и что многого они не улавливают. Но парадокс состоит в том, что как раз для зрелого христианина каждое чтение Писания «слишком длинно». Что это значит? Писание — это нечто целое, и каждое слово, каждое предложение находится в таких разнообразных отношениях к целому, что на фоне отдельного отрезка невозможно держать в поле зрения все целое. Очевидно, что вся целостность Писания, а потому и каждое его слово намного превосходят наше понимание, и хорошо, если мы каждый день будем напоминать себе об этом факте. Это поможет нам приближать-ся к Самому Иисусу Христу, в «Котором сокрыты все сокровища премудрости и ведения» (Кол. 2:3). Наверное, можно сказать, что каждое чтение Писания как раз и должно быть «слишком длинным», чтобы оно не опускалось до уровня поговорок и банальных премудростей, но оставалось божественным Откровением в Иисусе Христе.

Поскольку Писание представляет собой одно тело, одну живую целостность, то чтение его в домашней общине становится прежде всего «чтением с продолжением». Исторические книги, книги пророков, евангелия, послания, Откровение чита-ются и слушаются во взаимосвязи как Слово Божье. Они перемещают членов общины в чудесный мир откровения народа Израиля с его

пророками, судьями, царями и священниками, войнами, праздниками, жертвами и страданиями; община вводится в рождественскую историю, крещение, чудеса и речи, страдания, смерть и воскресение Иисуса Христа; верующие участвуют в том, что однажды произошло на земле во спасение всего мира, и сами принимают здесь и во всем этом спасение в Иисусе Христе.

Непрерывное чтение Библии призывает каждого желающего переместиться туда, чтобы быть там, где Бог однажды и навсегда проявил Себя во спасение людей. Именно в чтении как богослужении предстают перед нами совершенно новыми исторические книги Священного Писания. Мы участвуем в том, что однажды случилось нам во спасение, мы тоже самозабвенно идем через Чермное море, через Иордан в Землю обетованную, мы сомневаемся вместе с Израилем, впадаем в неверие и снова познаем через наказание и покаяние Божью помощь и верность. Все это происходит не в снах, а в святой божественной действительности. Мы вырываемся из своего рутинного бытия и оказываемся в святой истории Бога на земле. И важно не то, то Бог является созерцателем и участником нашей сегодняшней жизни, а то, что мы являемся благоговейными слушателями и участниками божественных деяний в святой истории, в истории Христа на земле. И в зависимости от того, в какой мере мы там находимся, пребывает Бог сегодня с нами.

Здесь происходит полное обращение. Богу не нужно еще только начинать проявлять Свою помощь и присутствие в нашей жизни, ибо Божья помощь уже проявилась для нас в жизни Иисуса Христа. И нам действительно важнее знать, что Бог совершил для народа Израиля и в Сыне Своем, чем исследовать, каковы сегодня Его намерения в отношении нас. То, что Иисус Христос умер, важнее, чем то, что умру я; и то, что Иисус Христос был воскрешен из мертвых, является единственным основанием моей надежды, что и я буду воскрешен в последний день. Наше

спасение является «вне нас самих», его я нахожу не в истории своей жизни, а в истории Иисуса Христа. Только тот, кто находит себя в Иисусе Христе, в Его становлении человеком, Его кресте и Его воскресении, — только он пребывает в Боге и Бог в нем.

С этой точки зрения чтение Писания как богослужение день ото дня становится для нас все значительнее и спаситель-нее. То, что мы называем своей жизнью, виною, бедами, вовсе не является действительностью, ибо наша жизнь, нужда, вина и наше’спасение — там, в Писании. Поскольку Богу понравилось творить над нами там, постольку и помощь для нас может быть только там. Только из Священного Писания знакомимся мы с нашей собственной историей. Бог Авраама, Исаака и Иакова есть Бог и Отец Иисуса Христа и наш Бог.

Нам снова необходимо так знакомиться со Священным Писанием, как его знали реформаторы, как его изучали наши отцы: И нас не должны пугать связанные с этим затраты времени и труда. Нам необходимо знать Священное Писание прежде всего ради собственного спасения. Но наряду с этим есть и целый ряд иных причин, делающих это требование для нас совершенно необходимым. Как мы сможем, например, достигнуть определенности и уверенности в своих личных и церковных поступках, если мы не стоим на твердом основании Писания? Не наше сердце, а Слово Божье решает, каким должен быть наш путь. Но кто сегодня знает что-то более истинное, чем доказательства Писания? Как часто в качестве обоснования важнейших решений мы слышим бесчисленные аргументы типа «Как показывает жизнь», «На основании опыта»! При этом доказательства Писания остаются в стороне, в то время как они указывают в противоположном направлении. И не следует удивляться, что как раз тот, кто Писание знает по-верхностно и не пытается исследовать его глубже, — именно он пытается обесценить доказательства, представленные в Писании. А кто не намерен учиться самостоятельно исследовать Писание, тот не является евангельским христианином.

Далее можно было бы спросить: «Как иначе могли бы мы по-настоящему помочь брату-христианину в его нужде, если не Словом Божьим, ведь все наши слова оказываются бесполезными?» Тот же, кто, подобно хорошему «хозяину, который выносит из сокровищницы своей новое и старое» (Мф. 13:52), способен говорить на основе указаний, предупреждений, утешений Писания, — тот сможет Словом Божьим и

дьявола изгонять, и брату помогать. «Притом же ты из детства знаешь священные писания, которые могут умудрить тебя во спасение» (2 Тим. 3:15).

Как мы должны читать Священное Писание? В домашней общине лучше всего практиковать попеременное беспрерывное чтение участников. При этом может выясниться, что читать Писание вслух нелегко. Чем безыскуснее, деловитее и смиреннее наше отношение к материалу, тем больше чтение будет соответствовать своей цели. Зачастую при этом явственно проявляется различие между опытным христианином и новичком. В качестве верного правила чтения Писания вслух можно считать то, что читающий никогда не должен идентифицировать себя самого со звучащим там «Я». В Писании не я гневаюсь, а Бог гневается; не я утешаю, а Бог утешает; не я предупреждаю, а Бог предупреждает. И конечно, то, что это гневается, утешает, предупреждает Бог, я должен произносить не равнодушно и монотонно, а с внутренним соучастием, как тот, кто считает это и обращением к себе. Но именно в этом и состоит различие между верным и неверным способами чтения Писания — в том, что I себя не путаю с Богом, а служу Ему. В противном случае я буду читать риторически, патетически, трогательно или назидатель-

но, т.е. буду направлять внимание слушателя на себя, а не на Слово, а это является грехом.

Если попытаться пояснить это обычным примером, то ситуация с чтением Писания вслух скорее всего напомнила бы чтение вслух письма близкого друга. Я бы не читал письмо так. как если бы я сам его написал (потому что я его не писал); в то же время я не смог бы прочитать письмо друга так, как если бы оно меня вообще не касалось (так как оно адресовано мне); я читал бы его с сердечным соучастием и отношением. Верное чтение Писания вслух не является техническим занятием, которому можно натренироваться, оно набирает или теряет силу в соответствии с нашим духовным состоянием. Трудное с остановками чтение постаревшего христианина по силе зачастую превосходит отточенное по форме чтение пастора. В этом отношении в христианской домашней общине один вполне может быть для другого советчиком и помощником.

Но наряду с чтением Писания не нужно забывать и вычитывание лозунгов. Как девиз на неделю или на день лозунг может найти свое место в начале молитвы или где-то в ином месте.

Воспевая новую песню

К молению псалмами и чтению Писания вслух присоединяется и совместная песня как восхваляющий, благодарящий и просящий голос церкви.

«Пойте Господу песню новую», — призывает нас Псалтирь. Это снова и снова звучащая каждое утро христианская песня, которая настраивает домашнюю общину в утренний час; это новая песня, исполняемая всей общиной Божьей на земле и в небесах; это песня, петь которую призваны и мы. Единственную великую песню-хвалу приготовил Себе Бог в вечности, и вступающие в общину Божью включают в нее и свои голоса. Это песня хвалы «при общем ликовании утренних звезд, когда все сыны Божий восклицали от радости» до создания мира (Иов.

38:7). Это победная песнь детей Израилевых после пересечения Чермного моря; хвалебная песнь Марии после объявления обетования; хвала Павла и Силы в ночь заключения; песнь певцов у хрустального моря после спасения; песнь «Моисея и Агнца» (см. Отк. 15:3); новая песня небесной общины.

Утром каждого дня община на земле запевает эту песню и вечером завершает день этой песней. В ней возносится хвала триединому Богу и делу Его. По-своему звучит она на земле и в небесах. На земле это песнь верующих, в небесах — песнь созерцающих; на земле песня бедными человеческими словами, в небесах — «неизреченными словами, которых человеку нельзя пересказать» (2 Кор. 12:4), песня, которой не мог научиться никто, «кроме сих 144 000» (Отк 14:3), которая сопровождается «гуслями Божьими» (Отк. 15:2).

Что знаем мы об этой новой песне и гуслях Божьих? Наша новая песня — это земная песня, песня паломников и странников, для которых Слово Божье взошло солнцем и освещает их путь. Наша земная песня привязана к слову откровения Божьего в Иисусе Христе. Она является незамысловатой песней детей этой земли, которые стали детьми Божьими — песня без экстаза, песня от мира сего: трезвая, благодарная, с молением направленная на откровение Слова Божьего.

«Поя и воспевая в-сердцах ваших Господу» (Еф. 5:19). Новая песня поется прежде всего сердцами, иначе она и не может исполняться. Сердце поет, так как оно исполнено Христом, и потому любое пение в общине является духовным делом. Подчинение себя общине, смирение, дисциплина являются предпосылками совместного пения. Где не поет сердце, там наблюдается лишь ужасный хаос человеческого самопрославле-ния, там человек поет почести самому себе или музыке. Так новая песнь становится песней идолам.

«Назидая самих себя псалмами и славословиями и песнопениями духовными» (Еф. 5:19). Наша песнь на земле является речью, поющимся словом. Почему христиане поют, когда собираются вместе? Прежде всего потому, что в этом совместном пении одно и то же слово можно одновременно и петь, и произносить в молитве, так что поют они ради объединения в слове. Каждая молитва, каждое собрание

предназначается слову в песне. И если все вместе не говорят, а поют, то это служит лишь выражением того, что произнесенных нами слов не хватает, чтобы выразить то, что мы хотели бы сказать; что предмет нашего пения выходит далеко за границы всех человеческих слов. И, тем не менее, мы не мямлим, а поем слова во хвалу Господа, в благодарение, в признание, как молитву. Таким образом музыка целиком пребывает в служении Слову и разъясняет Слово в его непостижимости.

Песня в богослужении в общине, особенно в домашней общине, по сути своей одноголосая песня, поскольку она связана со словом. В ней слово и звук переплетены между собой уникальным образом. Свободно льющийся звук одноголосого пения имеет своей единственной и существенной опорой слово, которое поется, и потому такая песня не нуждается в других голосах в качестве музыкальной опоры.

«Сегодня поем мы все устами в единстве и сердечной глубине», — пели «Богемские братья».

«Дабы вы единодушно, едиными устами славили Бога и Отца Господа нашего Иисуса Христа» (Рим. 15:6). Чистота одноголосого пения, не тронутая чуждыми мотивами музыкальной роскоши; ясность, не замутненная темным желанием наряду со словом наполнить музыку еще и чувством собственного права; простота, человечность и теплота пения вообще являются сущностью земного пения в общине. Конечно, нашему неидеальному слуху

открывается это медленно и после долгих репетиций. И если община сможет прийти к верному одноголосому пению, это будет доказательством духовной силы общины. В таком сообществе поется от сердца, поется Господу, поется слово в единодушии.

Есть у одноголосого пения и враги, которых необходимо со всей решительностью истребить в общине. Ведь нигде в богослужении не могут проявить себя в такой мере тщеславие и дурной вкус, как в пении. Первым среди них является импровизированный второй голос, с которым можно встретиться почти везде, где пение осуществляется совместно. Этот голос пытается предоставить взлетающему одноголосому звуку необходимую опору и при этом убивает и слово, и звук. Таким свойством обладает бас или альт, который пытается обратить внимание всех поющих на то, каким поразительным является он сам. Так и голос солиста, широко вырывающийся из полной груди, с сотрясениями затмевает все остальное. Это и такие менее опасные враги совместного пения, как «лишенные музыкального слуха» (те, кто петь не умеет), хотя их в действительности намного меньше, чем мы думаем. В конце концов, это люди, которые из-за плохого настроения или по какой-то другой причине петь не хотят и тем самым мешают общине.

Одноголосое пение, как бы странно это ни казалось, гораздо меньше дело музыкальное, нежели духовное. Только там, где каждый готов к состоянию молитвы и воспитания, одноголосое пение может дать нам радость, которая свойственна только ему.

Для обучения одноголосому пению прежде всего нербхо- димо рассмотреть реформаторские хоралы, песни «Богемских братьев» и староцерковные произведения. На их основе мы поймем, какие песни из нашего песенника подходят для одно-голового пения, а какие нет. Любое доктринерство, которое сегодня столь часто встречается в этой области, — это нечто от лукавого.

Решение здесь может действительно приниматься только от случая к случаю, и нам нельзя позволять себе необдуманных шагов. Христианская домашняя община должна стараться научиться свободно петь наизусть как можно более обширный репертуар песен. Она достигнет этой цели, если на каждом богослужении кроме свободно избранных песен будет исполнять в перерывах между чтением и некоторые постоянные строфы.

Не только в богослужениях, но и через равные промежутки времени в ходе дня или недели надо упражняться в пении. Чем больше мы поем, тем больше будет наша радость от этого; и прежде всего: чем собраннее, воспитаннее, радостнее мы поем, тем богаче будет благословение, исходящее от совместного пения на всю жизнь общины.

То, что становится слышимым при совместном пении, является гласом церкви. Не я пою, а церковь поет, а мне, как ее члену, дано участвовать в ее пении. Так что совместное пение должно служить тому, чтобы расширялся духовный взгляд, чтобы мы распознавали в нашей маленькой общине член тела великого христианства на земле, чтобы мы осознанно и радостно подчиняли себя с нашим пением песне церкви.

Совместно молясь

Слово Божье, голос церкви и наша молитва — это все части одного целого. Поэтому сейчас мы поговорим о совместной молитве. «Если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного» (Мф. 18:19). Нет в совместном богослужении такой же серьезной и трудной части, как совместная молитва, ибо здесь должны говорить мы сами. Мы услышали Слово Божье,

нам дано было подпевать и в церковной песне, и вот теперь мы как община обязаны молиться перед Богом, и эта молитва действительно должна стать нашим словом, нашей молитвой на этот день, на нашу работу, для нашей общины, для особых нужд и грехов, которые всех нас угнетают, за людей, за которых мы отвечаем.

Или же нам действительно не надо за себя молиться, и молитва собственными словами из собственных уст после совместной молитвы

вообще непозволительна? Нет, христиане, намеревающиеся жить вместе под Словом Божьим, имеют право и должны все вместе молиться собственными словами к Богу. У них совместные просьбы к Богу, совместное благодарение, совместные ходатайства за других, и пусть они это совершают с радостью и уверенностью. Всякий страх друг перед другом, вся робость перед молитвой своими словами в присутствии других людей должны отступить там, где совместная братская молитва по всей своей ясности и простоте произносится перед Богом одним из братьев. И точно так же здесь могут и должны умолкнуть всякое суждение и критика, ибо здесь наивными словами произносится молитва во имя Иисуса Христа. Фактически со-псршенно нормальным в совместной христианской жизни является то, что мы молимся вместе, и, как бы ни была хороша и полезна наша сдержанность в молитвах, все это не должно подавлять необходимость в свободной молитве, ибо о ней Иисус Христос говорил, что на нее будет дан ответ.

Свободная молитва в конце богослужения произносится главой семьи, во всяком случае одним и тем же братом — такая на эту молитву возлагается ответственность. Но чтобы защитит!) молитву от контроля, один человек должен продолжитель-М11С время молиться за всех.

Первой предпосылкой для того, чтобы молитва одного человека могла стать возможной для всех, является просьба ICCX за этого одного и за его молитву. Как иначе сможет он

один молиться за всю общину, если сама община не будет поддерживать и укреплять его молитвой? Каждое слово возможной критики должно быть именно здесь заменено вернейшей просьбой за него, братской помощью. Иначе именно здесь легко может разрушиться сама община!

Свободная молитва в совместном богослужении должна быть молитвой сообщества, а не молитвой того конкретного человека, который молится. Это его поручение — молиться за общину. Так что ему необходимо жить повседневной жизнью общины, он должен знать ее заботы и нужды, ее радость и благодарность, ее просьбы и надежды. Ее работа и все, что с ней связано, не должно быть неизвестным для него. Он молится как брат среди братьев. И если он хочет избежать подмены сердца всей общины своим собственным сердцем, если он действительно преследует только выполнение своего поручения — молиться за общину, — он должен быть терпеливым и бдительным. Неплохо будет, если ему, выполняющему поручение, община будет оказывать помощь и давать советы, если он будет получать указания и просьбы упомянуть в молитве о той или иной нужде, о той или иной работе, о том или ином человеке. Так молитва все больше и больше будет становиться совместной молитвой всех.

Но и свободная молитва должна руководствоваться неким внутренним порядком. Она является не хаотичным откровением человеческого сердца, а молитвой организованного в своей сути сообщества. Некоторые составляющие молитвы будут повторяться ежедневно, пусть даже в разной форме. В каждодневном повторении одних и тех же просьб, которые нам поручены общиной, вначале чувствуется некая монотонность, но позже, конечно же, наступит освобождение от всех слишком индивидуальных форм молитвы. Если к подборке ежедневно повторяемых просьб присоединить и другие, то надо будет попытаться распределить их по дням недели. Если это окажется невозможным в совместном богослужении, то наверняка получится в личной молитве. Для очищения свободной молитвы от произвольного

истолкования поможет именно соединение молитвы с одним из моментов чтения Писания вслух. Молитва обретет в этом прочное основание и опору.

Иногда оказывается, что человек, которому поручено молиться за общину, внутренне совершенно не готов к этому, и думается, что было бы лучше предоставить это кому-то другому. Но делать этого не следует. Иначе молитва общины станет слишком зависеть от влияния настроений, которые не имеют ничего общего с духовной жизнью. Именно там, где человек, опустошенный, усталый или чувствующий вину, будет пытаться уклониться от выполнения своего поручения, он должен научиться нести ответственность за поручение общины, а братьям придется терпеть его с его слабостями, с его неспособностью к молитве. Может быть, именно тогда и подтвердятся слова апостола Павла: «Ибо мы не знаем, о чем молиться, как должно, но Сам Дух ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными» (Рим. 8:26). Все зависит от того, насколько община понимает молитву брата как свою собственную, и повторяет ее про себя.

Использование уже сформулированных молитв в определенных условиях может быть поддержкой для небольшой домашней общины, но зачастую это является лишь уклонением от действительного моления. На основании церковных форм и богатых мыслей мы легко можем выпасть за рамки «собственно молитвы», а такие молитвы, хотя и звучат красиво и глубоко, настоящими не являются. Каким бы богатым ни представлялось молящемуся церковное молитвенное наследие, оно все же не может заменить собою молитву, которую я намерен произне-сти моему Богу именно сегодня. Неуклюжее запинание может оказаться здесь лучшим вариантом, чем тщательным образом сформулированная молитва. А то, что соотношение составляю-

щих частей в публичном богослужении является иным, нежели в повседневной домашней общине, понятно всем.

Кроме ежедневной молитвы в совместном богослужении в христианском жизненном сообществе часто существует еще и стремление к объединению в молитве по особенным поводам. Здесь невозможно установить какого-либо правила, кроме такого: только там, где есть совместное желание и совместное участие в определенных молитвенных часах, такие часы должны проводиться. Здесь каждое отдельное мероприятие порождает разногласие в сообществе. Именно в этой области необходимо понять, что сильные терпеливо относятся к слабым, а

слабые не судят сильных. Тому, что свободное сообщество для молитвы является само собой разумеющимся и естественным фактом, учит нас Новый Завет. Там же, где существует недоверие и боязливость, люди должны с терпением относиться друг к другу. Ничто не должно проводиться насильно, но все — свободно и с любовью.

Застольное общение

Мы описали утреннее богослужение одной христианской жизненной общины. Слово Божье, церковная песня и молитва начинают день этой общины. И лишь когда люди накормлены и укреплены хлебом вечной жизни, они объединяются, чтобы принять от Бога хлеб земной для телесной жизни. В благодарении и молении о Божьем благословении христианская домашняя община принимает хлеб насущный из руки Господней. С тех пор как Иисус Христос сидел с учениками Своими за столом, совместное пребывание за столом Его общины благословлено Его присутствием. «И когда Он возлежал с ними, то, взяв хлеб, благословил, преломил и подал им. Тогда открылись у них глаза, и они узнали Его» (Лк. 24:30).

Писание повествует о трех застольях Иисуса с учениками: о повседневном совместном застолье, о совместном застолье Святого причастия, о последнем застолье в Царстве Божьем. Но во всех трех главное в одном: «Тогда открылись у них глаза, и они узнали Его».

Что означает «в дарах узнать Иисуса Христа»?

Это значит, во-первых: увидеть в Нем Даятеля всех даров, вместе с Отцом и Святым Духом увидеть Его как Господа и Творца нашего мира. «И благослови то, что Ты нам даровал», — молится поэтому община за столом, и это становится ее исповедью вечной божественности Иисуса Христа.

Во-вторых, община распознает, что все земные дары даны ей только ради Христа, как и весь мир сей сохраняется только ради Иисуса Христа, ради Его слова и Его проповеди. Он является истинным хлебом жизни, Он не только Даятель, но и Дар, ради Которого даются и все остальные земные дары. Только потому, что слово Иисуса Христа все еще должно исходить и находить веру и наша вера еще не совершенна, сохраняет нас Бог в Своем терпении со Своими добрыми дарами. Поэтому и молилась христианская застольная община словами Лютера: «Господи Боже, дорогой небесный Отец, благослови нас и эти Твои дары, которые принимаем мы от Твоей милосердной доброты через Иисуса Христа, Спасителя нашего. Аминь». Тем самым она признавала Иисуса Христа божественным Посредником и Спасителем.

В-третьих, община Христова верит, что Господь намерен присутствовать рядом с нею, где бы она Его ни попросила. Поэтому она и молится: «Приди, Господи Иисусе, будь нашим 1Ьстем», — и признает тем самым милостивое присутствие во иссм Иисуса Христа. Каждое застольное единение наполняет христиан благодарностью по отношению к присутствующему Шсподу и Богу Иисусу Христу. И здесь христиане именно в полной радости от добрых даров распознают своего Господа как истинного Дарователя всего доброго, но, кроме того, еще и как сам истинный дар, сам хлеб жизни и, п конце концов, как Призывающего

их к вечере радости в Царстве Божьем. Вот таким особенным образом повседневная застольная община связывает христиан с их Господом и друг с другом. Над столом они распознают своего Господа как Того, Кто преломляет с ними хлеб, и глаза их веры раскрываются.

Застольная община — это нечто праздничное. В повседневной работе она снова и снова является для нас даруемым воспоминанием о покое Бога после Его трудов, о шаббате (субботе) как смысле и цели недели и ее стараний. Жизнь наша — это не только старания и работа, но и отдых, и радость по доброте Божьей. Мы трудимся, но питает и сохраняет нас Бог. Это повод для праздника. Не в заботах своих должен человек есть хлеб свой (см. Пс. 126:2), но «ешь с веселием хлеб твой» (Екк. 9:7), «И похвалил я веселие; потому что нет лучшего для человека под солнцем, как есть, пить и веселиться» (8:15), но, конечно, «Кто может есть и кто может наслаждаться без Него?» (2:25). О семидесяти старейшинах народа израильского, которые поднялись с Моисеем и Аароном на гору Синайскую, говорится: «Они видели Бога, и ели, и пили» (Исх. 24:11). Бог не выносит нашу непраздничную сущность, принимающую хлеб со вздохами, с надутой деловитостью или даже со стыдом. Через повседневный прием пищи призывает Он нас к радости, к празднику среди рабочих будней.

Застольное единение христиан — это их обязанность. Ведь это наш хлеб насущный, тот, что мы едим, но не мой собственный. Мы делим наш хлеб. Так что мы прочно связаны друг с другом не только в духе, но и во всей нашей телесной сущности. Один хлеб, данный нашей общине, заключает нас в прочный союз. И потому не может один голодать, пока у другого есть хлеб, и тот, кто разрушает это сообщество телесной жизни, разрушает тем самым и сообщество духа; оба они связаны небо разрывно. «Раздели с голодным хлеб твой» (Ис. 58:7). «Не огорчай человека в скудости его» (Сир. 4:2), ибо в голодном человеке с нами

встречается Господь (см. Мф. 25:37). «Если брат или сестра наги и не имеют дневного пропитания, а кто-нибудь из вас скажет им: «идите с миром, грейтесь и питайтесь», но не даст им потребного для тела: что пользы?» (Иак. 2:15-16). Сколько бы человек ни ели хлеб вместе, никто не умрет от голода. И лишь тогда, когда кто-то один захочет сохранить для себя самого хлеб свой, начинается голод. Вот такой «странный» у Бога закон. Неужели чудесная история о том, как двумя рыбами и пятью хлебами накормили пять тысяч человек, не содержит наряду со многими другими еще и этот смысл?

Застольная община учит христиан тому, что здесь они еще едят преходящий хлеб земного паломничества. Но если они этот хлеб делят друг с другом, они однажды получат и непреходящий хлеб в доме Отца. «Блажен, кто вкусит хлеба в Царствии Божием!» (Лк. 14:15).

Дневная работа

После первого утреннего часа христианина ожидает работа. «Выходит человек на дело свое и на работу свою до вечера» (Пс. 103:23). Христианская община в большинстве случаев на все время работы разойдется. Работать и молиться — две разные вещи. Молитва не должна мешать работе, а работа — молит- нс. Как в соответствии с Божьей волей человек должен шесть дней работать, а на седьмой отдыхать и праздновать пред ликом Божьим, так и каждый день христианина по Божьей же воле посвящен двум вещам: молитве и работе. На молитву тоже Необходимо время. Но большая часть дня принадлежит работе. ТЪлько там, где каждое из этих дел обретет свое собственное право, станет явственным нерасторжимое единство обоих. Без тягот и трудов дня молитва не будет молитвою, а без молитвы работа не будет работою. Христианин знает это. Таким образом, в ясном различении одного и другого открывается их единство.

Работа переносит человека в мир вещей, которые требуют от него труда. Из мира братского единения христианин выходит в мир безличных вещей, туда, где все есть «это» и где эта новая встреча освобождает его для трудовой деятельности, ибо мир является всего лишь инструментом в руке Божьей для очищения христианина от всякого замыкания на самом себе и от болезни своего «я». Мирское дело может быть совершено только там, где человек забудет самого себя, где он утратит себя ради дела, ради действительности, ради задачи, ради «этого». Христианин учится в работе ограничиваться предметом ее, работа становится для него средством излечения от инертности и уюта собственной плоти. В мирских делах отмирают претензии плоти. Но это может произойти лишь там, где христианин прорывается сквозь «это» к понятию «Ты» у Бога, которое повелевает ему совершать эту работу во имя освобождения себя самого.

Работа тем самым не перестает быть работой. Но одновременно следует прорыв, единство между молитвой и работой определено, найдено и единство дня, ибо за трудовым миром «этого» отыскать божественное «Ты» — это и есть то, о чем апостол Павел пишет: «Непрестанно молитесь» (1 Фес. 5:17). Вот такое значение имеет моление христианина сверх всякого отведенного ему для этого времени до самой работы. Оно охватывает весь день, при этом не мешает работе, а даже способствует ей, утверждает ее, наполняет ее серьезностью и радостью. Так становится молитвой всякое слово, каждое дело, любая работа христианина, но не в прямом понимании этого слова, а в смысле действительного прорыва через жесткое «это» к милостиво му «Ты». «И все, что вы делаете словом или делом, все делайте в< > имя Господа Иисуса Христа» (Кол. 3:17).

На основании обретенного единства весь день наполняется порядком и дисциплиной. В утреннем молении необходимо искать и найти это единство, в работе же его нужно сохранить. Молитва ранним утром решает судьбу дня. Причиной напрасно потерянного времени, которого мы стыдимся, соблазнов, жертвою которых мы становимся, слабости и малодушия в работе, беспорядка и разброда в наших мыслях, как и обхождение с другими людьми, зачастую становится именно утреннее моление, если мы проводим его спустя рукава. Упорядочение и распределение нашего времени принесут больше пользы, если они порождены молитвой. Соблазны, которые рабочий день часто приносит с собой, будут преодолены на основе общения с Богом. Решения, которых требует работа, будут проще и легче там, где они принимаются не из страха перед человеком, а послушанием воле Господней. «И все, что делаете, делайте от души, как для Господа, а не для человеков» (Кол. 3:23). Даже нудная работа будет выполняться с большим терпением, если человек стремится познать Бога и Его повеления. Силы для работы будут прибавляться там, где мы будем просить Бога даровать их нам для наших трудов.

Обеденное и вечернее время

Обеденный час становится для христианской общины кратким привалом на пути всего дня. Полдня прошло. Община благодарит Бога и просит о сохранении до вечера. Она принимает хлеб насущный и молится:

«Накорми нас, Отец, детей Твоих, и утешь нас, печальных грешников».

Богу необходимо нас кормить. Нам нельзя и непозволительно принимать это — мы ведь жалкие грешники, которые этого не заслужили; так прием пищи, которую дарует нам Господь, становится утешением безутешных. И в этом видно проявление

милости и верности, с которыми Бог сохраняет и питает Своих детей. Однако Писание говорит: «Если кто не хочет трудиться, тот и не ешь» (2 Фес. 3:10) и привязывает принятие хлеба к выполненной работе. Но Писание говорит не о претензии работающего на свой хлеб, которая бьша бы у него к Богу. Конечно, работать нам велено, но хлеб является свободным даром милости Бога. То, что наша работа дает нам хлеб, не является фактом самим собой разумеющимся, это подарок по Божьей милости.

Ему Одному принадлежит день. Христианская община соединяется в середине дня, и Бог приглашает ее к столу. Обеденный час является одним из семи моментов времени для молитвы церкви и псалмопевца. На вершине дня призывает церковь триединого Бога восхвалением Его чудес и молитвой о помощи и скорейшем освобождении. В обед потемнело небо над крестом Иисуса Христа. Дело примирения склонилось к своему завершению. И там, где христианская домашняя община соберется вместе для краткого богослужения через пение или молитву, это не будет бесполезным.

Дневная работа завершается. Если она была трудной, христианин поймет, что имел в виду Пауль Герхардт, когда говорил:

«Голова, руки и ноги радуются, что работа подошла к концу, радуйся, сердце, ты должно освободиться от нищеты сей земли и от трудов греха».

День достаточно долог, чтобы сохранить веру, а у завтрашнего дня будут свои заботы.

И снова собирается христианская домашняя общищ.*Вечернее застолье и последняя молитва объединяют ее. Отамолится вместе с учениками Христовыми, идущими в Эммаусг«Господи, останься с нами, ибо наступает вечер, а день идедшсвоему закату». Это хорошо, если вечернее богослужение дейнствительно приходится на конец дня и таким образом можетебыть последним словом перед ночным покоем. Когда начинавется ночь, еще светлее светит общине истинный свет бож^яственного Слова. Моление псалмами, чтение Писания вслухпесня и совместная молитва завершают день, как они его и «адчинали.хоэ

Однако по отношению к вечерней молитве следует ещз зать еще несколько слов. В ней отведено особое место для ео-> иместной молитвы за других. После завершения трудового дня; мы просим Бога о благословении, мире и сохранении всего христианства, за свою общину, за пастора, за бедных, несчаещ-! пых, одиноких, больных и умирающих, за своих соседей, них щих, близких дома и за свое сообщество. Когда могли бы ш знать еще больше о Божьей власти и Его деяниях, если не в тщ час, в который мы откладываем всю работу и отдаем себя в Еш верные руки? Когда можем мы быть еще более готовыми к мш литве о благословении, мире и сохранении, если не по окончу пии всех своих трудов? Когда мы устали, Бог продолжает деля Свое. «Не дремлет и не спит хранящий Израиля» (Пс. 120:4).

Так что именно в вечерней молитве христианской щ машней общины должна звучать просьба о прощении всего на праведного, что мы совершили в отношении Бога и своих б|ш тьен; о прощении Божьем, о прощении братском и об искренней готовности простить нанесенную нам обиду. В монастырях и соответствии с древним обычаем настоятель по установившемуся порядку просит прощения у братьев за допущенные просчеты и провинности, а сами братья, в свою очередь, после сло-в отпущения просят настоятеля о прощении их недочетов и ви-

ны и принимают прощение от него. «Солнце да не зайдет во гневе вашем» (Еф. 4:26). Важным правилом каждого христианского сообщества является то, что все возникшие в течение дня ссоры, неприязнь, непонимание вечером должны быть решены и прощены. Для христианина нельзя отправляться спать с не- примирившимся сердцем. Поэтому хорошо, если именно в вечерней молитве прозвучит просьба о братском прощении для примирения и об основании нового единения.

В конце концов, во всех древних вечерних молитвах нам бросается в глаза то, насколько часто встречаются просьбы о сохранении в ночи от сатаны, от страхов, от злой быстрой смерти. Предки наши знали, насколько человек беспомощен во сне, насколько близок сон к смерти, как хитер Сатана, стремящийся привести человека к падению, когда тот беззащитен. Поэтому они молились о поддержке святых ангелов и их златого оружия, о присутствии легионов Господних, если Сатана захочет над нами возобладать. Самой примечательной и глубокой является древнецерковная просьба к Богу, чтобы Он позволил нашему сердцу оставаться открытым навстречу Ему, даже если наши глаза спят. Это молитва о том, чтобы Он соблюдал наше сердце в чистоте и святости перед всеми заботами и испытаниями ночи; чтобы сердце наше было в любое время готово услышать Его призыв и ответить даже ночью, подобно юному Самуилу: «Говори, Господи, ибо слышит раб Твой» (1 Цар. 3:10). И во сне мы находимся в руке Божией или во власти зла. И во сне может Бог совершить для нас чудо или Сатана нанести нам ущерб. Потому вечером мы молимся:

«Хоть и спят глаза наши, не дай заснуть нашим сердцам, защити нас, Божья верная рука, и спаси нас от уз греха» (Лютер).

И утро, и вечер стоят под словом из Псалтиря: «Твой день и Твоя ночь» (Пс. 73:16).ЖИТЬ ВМЕСТЕ