Милости хочу

«Господи! Обетованная земля превращается в пустыню, и избранный Тобою народ погибает. Мы исчезаем от гнева Твоего и от ярости Твоей мы в смятении. Ты положил беззакония наши пред Тобою и тайное наше пред святом лица Твоего. Прости грех народу Твоему, как Ты прощал народ сей от Египта доселе, босыми ногами мы проложили 1000-и тропок в каменистых горах, собираясь в Твои дом, и первая молитва наша — ПОМИЛУЙ НАС, БОЖЕ» (разрядка-В.Л.)

Эти исповедально-насущные слова произносит в молитвенном вопле первосвященник Анна — герои нового романа об апостоле Павле Иона Друцэ. И хотя мы так далеко шагнули от той немыслисои ветхозаветной эпохи, нынешнее время злодеянии и бед сближают нас с нею как никогда ранее. Сегодня для многих очевидно, что только милосердие Божие и покаяние наших сердец могут спасти нас от • окончательной гибели.

Нет сомнения, как всякий писатель переживающий о своем времени. Ион Пантелеевич мучительно искал ОБРАЗ, тот художественный язык, на котором он мог бы говорить со своим современником. И он нашел его по воле Провидения в судьбе и деятельности великого посвященного апостола Павла.

Этб. колоссальная фигура Нового Завета уже не одно десятилетие тревожило сознание писателя, но безуспешно: вариант за вариантом, рукопись за рукописью «Павел» безгласно сгорал е печи Мастера.

Однако воистинну пути Божий не исповедимы! В конце 1992 г. после первого приезда Иона Друцэ в Заокскую семинарию в одном из телефонных раз-говоров, он, со свойственной ему скромностью, сообщил: Павел воскрес! Павел пошел!

Пне было трудно в это поверить, потому что прошел всего месяц с небольшим после того дня, когда мы размышляли об апостоле язычников. И, хорошо помню, на мои попрос возьмется ли он за написание заветной книги, Ион Пантелеевич ответил почти категорично: скорее всего, нет. Его объяснения были убедительны и объективны: нет ни сил, ни возможности объять эту кодоссальную библейскую фигуру; необходимо много путешествовать; не решить этой задачи без целого института людей, которые могли бы его информировать и т.д.

Однако верно гласит древняя мудрость: человек предполагает, а Бог распологает. Ион Друцэ предположил и почти решил что, к благовестнику Павлу нет смысла возвращаться, но Господь своей премудрости побудил его вновь обратиться к волнующему образу. И лед тронулся: первые страницы новой редакции обретали жизнь; им больше не угрожал домоклов меч подвижнической взыскательности художника. Авторский суд состоялся, решение было принято.

Здесь завязаны смысловые узлы, здесь читатель получает простор для большого круга ассоциаций. На мой взгляд, не только отдельные мотивы романа, но даже та или иная строка наталкивает на чрезвычайно интересные размышления.

Израильский народ променял царство благодати на царство законнического существования. Такая практика богопочитания вскоре выродилась в примитивное, языческо-суеверное обрядо-верие. Многие ветхозаветние пророки осуждали от имени Господа этот ложный путь религиозного самоопределения. «Слушайте Слово Господне,— с тревогой в голосе взывал к народу пророк Исаия, — к чему Мне множество жертв ваших?.. Я пресыщен всесожжением овнов и ту ко в откормленного скота и крови тельцов, и агнцов, и козлов не хочу» (Ис.1:11).

Уже первая сцена романа показывает нам, как в самый ответственный момент богослужения Анна «ненароком соснул на кучке дров, заготовленных для всесожжения» Повествователь сообщает, что это произошло «в силу преклонного возраста». Что ж, мы готовы согласиться: всякое бывает со старым человеком. Однако дальнейшее развитие сюжета убеждает в обратном: дело не столько в старости, сколько в заведомом небрежении.

Слова молитвы старца над жертвенным быком потрясают глубиной и трагизмом, но одно дело сила молитвы-псалма, существующего не одно столетие в

устной традиции и другое — уста, произносящие его. Как свидетельствует дальнейшее повествование, холодное равнодушное сердце первосвященника обескрылило полет скорбного глагола. После такой молитвы случилось то, что должно было случиться: бык, в которого священники с алчностью вонзили рожны, не подчинился безупречному ритуальному порядку. Столь непредвиденная, досадная случайность потрясла всех присутствующих.

Только некоторое время спустя нашелся человек, некий Гамалиил, прославившийся в будущем как раввин, который и взял все в свои руки. Ему хватило мудрости и мужества довершить богослужение в надежде восстановить единение с Вечностью, прерванное по крайней мере последними семью месяцами духовного падения народа.

Гамалиил читал тот же псалом, который зачитывал Анна, но уже «озвученный другим голосом, другой верой, прозвучавший так, точно это была совершенно другая молитва, сотворенная по совершенно другому поводу». Иными словами, была принесена другая жертва, жертва осознанного покаяния. Этого ждал Бог от Израиля.

И все же, жертвоприношение состоялось, состоялось не по законам бездушного ритуала, а по законам сердца. Достаточно было одной искренней молитвы, одного сердечного отклика, — и Бог пощадил город благодатной влагой небес. Молитва Гамалиила была столь сильной и вдохновенной, что и народ прозрел, правда, не сразу, а после того, как пошел дождь. И этого для Господа достаточно! Всевышний этим дождем говорит верующим всех времен, что Его не нужно упрашивать бесчисленными жертвами, многочисленными формальными молитвами, ибо главное для Него — ОТНОШЕНИЕ: милости хочу, но не жертвы…

Alma-mater: обретение и потери.

Олег Гришуткин, корр.: Виктор Степанович, прошедший учебный год был годом больших испытаний для нашего учебного заведения. Как ни странно, но именно в духовной академии некоторые студенты пережили определенный духовный кризис. Как можно объяснить эту ситуацию?

Виктор Ляху: Прежде всего нужно напомнить, что духовной академии всего четыре года. По существу, это младенец, который пока еще учится ходить — падая, а затем вставая. И это естественно. В этой связи возник ряд трудностей. С одной стороны, сугубо бытовых, с другой, что более тревожно, -духовных. Некоторые студенты, например, не всегда мотивировано выражают свое недовольство учебной программой, отдельными преподавателями и предметами, администрацией и т.д. Отсюда снижение интереса к отдельным наукам, а потом равнодушие и просто скука.

— Вы хотите сказать, что наши беды обусловлены причинами внешнего порядка?

— Нет, конечно. На мой взгляд, наши трудности обусловлены по большому счету внутренними причинами. Некоторые семинаристы в каком-то смысле правы, когда говорят, что духовная академия полностью не оправдала их надежд. Не исключено, что плоды богословского рая, растущие в нашем семинарском саду и раздаваемые в учебном процессе, оказались, по всей видимости, невызревшими и горькими. Но связывать только с этим духовный авитаминоз, по меньшей мере, не серьезно. Главная причина в другом. Мы не далеки от заблуждения, если от рая земного ожидаем рая духовного. Библейский Едем только тогда был раем для Адама и Евы, когда был Тот, Который делал его раем Своим присутствием. Именно беседа с Богом, единение с Ним были венцом духовного роста первых людей. Забывая об этих основополагающих заповедях, они становились пленниками своих собственных мыслей, заблуждений и поступков. Однажды это беспамятство, как свидетельствует книга Бытия, привело Еву к источнику всякого рационального знания…

— Эта опасность подстерегает и пас?

— Конечно, мы уже пережили в каком-то смысле опыт Адама и Евы, столкнувшись с дьяволом нс лицом к лицу, а опосредованно.

— Как это понимать? Неужели встреча со ЗНАНИЕМ чревата негативными последствиями?

— Я имею в виду не всякое знание, а отвлеченное, рациональное знание, которое касается лишь ума, а не души. Совершенно очевидно, что дьяволу удалось пас на сей день дезориентировать. Он смутил нас тем, что заинтересовал второстепенным, но не главным. Стремление видеть за кафедрой титулованных преподавателей, высокие требования к ним и знаниям закономерно поглотили интерес к Самому Богу. Мы, к сожалению, забываем, что блистательное лекционное богословие — всего лишь талант, эрудиция и мастерство смертного человека. Несомненно, богословие несет в своем нсдре знание о Боге. Но этого совсем недостаточно для нашего духовного роста. На беду мы оказались в ловушке ненасытной интеллектуальности. Вот почему страдаем, когда нет интригующей новизны. И какой бы богослов к нам ни приехал (их было у нас очень много, и весьма ярких, талантливых), он ненадолго вдохновлял наших семинаристов.

— Здесь, по-моему, весьма ощутима и осязаема параллель с драмой наших прародителей.

— Да, параллель есть. Важно всегда и всем помнить современный ли это человек или древний еврей, что неосвящённый ум всегда раб ненасытного любопытства. Адам и Ева общались с Самим знанием, и странно, что это могло бы им наскучить. Трагедия произошла тогда, когда в могучем, первозданном разуме первого человека на какое-то время не оказалось Духа Божия. И тогда большой, яркий ум стал заискивающим, претенциозным умишкой, который требовал остросюжетного богословия. Это и наша беда. В этот момент рядом появляется сатана…

— Все так: это умное богословие, почерпнутое Адамом и Евой в интимной, доверительной беседе с Люцифером, оказалось роковым и принесло всему миру немало бед.

— Мы повторяем этот опыт, и многие наши смущения связаны с неким богословским недоразумением. Суть его в том, что мы стали воспринимать дьявола как некое надмирное метафизическое пугало, которое приводит в соответствующее религиозное самочувствие зазевавшихся, осуетившихся студентов. Нет, дьявол не пугало и не космический символ, и не богословская категория. Нет ничего трагичнее для нас, когда мы в его адрес воспринимаем хрестоматийный образ рыкающего льва как удачную метафору. Дьявол — не метафора. Он есть князь мира, и непонимание этого порождает большую смуту.

— Уверен, любой из студентов скажет, что он учится в академии с целью глубже познать Бога.

— Однако каждый студент должен помнить, что Господь открывается не в самодавлеющем интересе слепого разума. Бог диалектики и разума — это всегда приманка для дьявола. Бог — не в теории, а в духовном опыте жизни, который приобретается подвижническим служением. Кто-то из русских богословов верно заметил: многие люди знают, что ЕСТЬ Бог. Но мало таких, кто знает, ЧТО есть Бог. На этот животрепещущий вопрос отвечают не столько академия, не только богословские знания, а Сам Бог, открывающийся в каждодневном опыте христианина. Суть богословия, по-моему, в следующем: семинария дает сумму знаний, Бог же постигается в духовном единении с Ним. И тот, кто обрел Бога, — овладел принципами истинной науки. До тех пор, пока это не произойдет, мы обречены быть холодными христианами и дурными богословами.

— В этой связи я вспоминаю рассказ Лескова. Молодой человек спрашивает другого: слушай, а кто такой богослов? -Богослов, — отвечает тот, — это бог ослов.

— Нет более удачного образа, который мог бы так ярко олицетворить нспросвящснный Духом Божиим ум, рядящийся в мантию богослова. Истинное богословие — это отклик человеческого разума, смиренного, бессильного разума, на откровения Божий. Отклик, и не более того!

— Как можно, в этом смысле, поправить положение дел в академии, предотвратить духовные трудности?

— Еще раз подчеркну, что в нашей духовной жизни иногда бывают смещены акценты. На какой-то момент мы, студенты и преподаватели, склонны были рассматривать полноценную религиозную жизнь как форму обретения рационального богословского знания. Но это не тот путь. Это не знание Самого Бога. Духовная академия — не самоцель, а лишь средство к Вечному. Академия не выпускает праведников, у нее слишком несовершенен инструментарий. Это дело Божие, дело Великого Горшечника, Который с трудом и любовью лепит каждого из нас. Когда мы смещаем акценты, мы приходим в замешательство и духовный тупик. И наша жизнь идет по непредсказуемому руслу. Нечто подобное мы переживаем сейчас. Свою духовную неудовлетворенность пытаемся восполнить знаниями, и забываем о том, что остросюжетное богословие проходит точно также, как серенькое, но интересное чтиво. Нет более опасной беды, когда интерес к знанию поглощает интерес к Богу.

Нам необходимо вновь открыть великую тайну единения со Всевышним. Только встреча с Ним может обратить нашу измельчавшую в суете духовную жизнь к ДОБРУ, ПРАВЕДНОСТИ и СВЯТОСТИ.

От редакции: поднятая проблема не надумана, она -словно сорняк на ухоженной клумбе, который со временем может опередить рост красивых цветов. Важно выдернуть этот сорняк, не повредив корни того прекрасного, что растет рядом. Как это сделать? Может, у вас есть свои мне

1 С. Рейнак. Всеобщая история религий, с. 212.

1 А. Мень. Как читать Библию, с. 5.

2 Е. Уайт. Великая борьба, с. 414.

3 С. Наровчатов. Необычное литературоведение, М., 981, с. 170.

1 С. Цвейг. Триумф и трагедия Эразма Ротердамского, с. 123.

1 История немецкой литературы в 3-х томах. М., 1985 г., т. 1, с. 117.

1 Горбачевич К. С. «Русский язык прошлое, настоящее и будущее».

2 Рижский М. И. «История перевода Библии в России».

1 И. Дьяков. Древнееврейская литература, с. 547, в книге «Поэзия и проза Древнего Востока».

1 Б. Н. Головин. Введение в языкознание. М., 1977, с. 13.

2 Литературный энциклопедический словарь. М., 1987, с. 187.

1 Литературный энциклопедический словарь. М., 1987, с. 489.

2 Воспоминания о Югове, М., 1986, с. 29.

1 Введение в литературоведение, М., 1975, с. 214, 215.

1 А. Мень. Как читать Библию, с. 6.

1 Истина, как она есть в Иисусе Христе (Адвентистская догматика).

1 Словарь лингвистических терминов. Редакторы-составители Д. Э. Розенталь, М. А. Теленкова, М., 1976, с. 241.

[1] Под понятием «литургика» (общеупотребительное в западном адвентистском богословии) следует понимать определенный порядок и последовательность элементов богослужения (молитва, проповедь, литания, общее пение), которые определяют структуру богослужения.

[2] Первое послание апостола Павла христианам в Коринфе. // Страницы. № 4. М., 1996. С. 23.

[3] Флоренский П. Сочинения: В 4 тт. М.: Мысль. 1994. Т. 1. С. 640.

[4] Об этом же пишет известный исследователь Джеймс Д. Данн в капитальном труде «Единство и многообразие в Новом Завете»: «Насколько нам известно, первые христиане в Палестине придерживались основных традиций иудейского благочестия, практически их не изменяя. Они ежедневно посещали Храм (Деян 2:46, 3:1, 5:12, 21,42) – возможно, ожидая, что именно там произойдет второе пришествие Иисуса (Мал 3:1). Можно было бы подумать, что здесь мы имеем дело лишь с богословской концепцией Луки, однако значение Храма признается и в Мф. 5:23-24: а раз это речение сохранилось в предании, значит, первые христиане продолжали участвовать в храмовом жертвенном культе. Похоже, что идея об упразднении Храма с появлением Иисуса еще не возобладала в сознании христиан. Они, по-видимому, придерживались так же традиционных часов молитвы (Деян. 3:1, 5:21, 10:9), проводя их в Храме и в синагоге (ср. Деян. 6:9, Ин. 9), и вообще продолжали хранить верность Закону и «преданиям старцев» (в том числе относящимся к субботе), что совершенно ясно из таких текстов, как Мф. 23:3, 23, 24:20, Деян. 21:20, Гал. 2:3-5, 12, 4:10; (ср. Рим14:2,5, Кол 2:16, 20-21). (Джеймс Д. Дан. Единство и многообразие в Новом Завете. М., Библейско–богословский институт Св. апостола Андрея.1997. С. 166).

[5] Субботин А.Л. Слово об Эразме Роттердамском. / Эразм Роттердамский. Похвала глупости. М., Советская Россия. 1991. С. 7.

[6] Бейнтон Р. На сем стою. Заокский, Источник жизни. 1996. С. 268.

[7] Ellen G. Whith, Testimonies for the Church, 9 vols. (Boise, ID: Pacific Press, 1948), 5: 500.

[8] Пономарева Г. М., Немировская Л. З., Тюляева Т. И. Основы культурологии. М.: Издательство АСТ. 1998. С. 7.

[9] Гальбиати Э., Пьяца А. Трудные страницы Библии (Ветхий Завет). Милан-Москва, 1992. С. 21.

[10] Тиллих П. Избранное. Теология культуры. М., С. 269.

[11] Здесь важно еще раз подчеркнуть, что, Новый Завет представляет нам, по преимуществу, процесс становления собраний (экклесий). Разумеется, первые христиане во главе с апостолами, основателями христианских экклесий, постепенно начинают понимать, что жизнеспособность и благополучие общины во многом зависят от целого ряда факторов организационного порядка. Внутреннюю жизнь экклесий, (например, стихийные импровизационные выступления верующий) нужно было направить в русло определённой упорядоченности. Одним из первых, кто стал придавать некоторое значение этим вопросам, был апостол Павел (об этом косвенно свидетельствуют его наставления коринфской и эфесской общинам), который, однако, не оставил нам в качестве примера разработанные образцы чина богослужения. Поэтому – как справедливо отмечает И. С. Свенцицкая – «мы вынуждены признать то, что мало знаем о внутренней организации экклесий»[11] (Свинцицкая И. С. От общины к церкви (О формировании христианской церкви).М., 1985. С. 123). И это связано не только и не столько с тем, что новозаветные тексты не дают конкретных описаний, сколько с тем, что раннехристианские общины находились на начальной стадии развития и становления. Отсюда возникает ряд принципиальных вопросов: какой образец богослужения удалось возродить протестантизму и адвентизму, в частности. Существовал ли он вообще как некая безупречная структурированная модель? Новый Завет не дает однозначного, бесспорного ответа. Ясно одно: Реформация возрождает не столько тип новозаветного богослужения, сколько фундаментальный принцип Solа Scripturа и упрощает католическую литургию как основу богослужения. В своем стремлении к предельной простоте ранний протестантизм, с одной стороны, ориентируется на скупые наставления апостола Павла и, с другой стороны, дополняет их некоторыми новыми элементами, отнюдь не скопированными с оригинала, который не существовал. Вне сомнений, как для Реформации, так и в последствии для Адвентизма определяющим был принцип евангельской простоты, а не полное соответствие богослужения некоему апостольскому образцу.

[12] Д. Стотт цитируется здесь по самиздату.

[13] Дронов М. Талант общения. Дейл Карнеги или Авва Дорфей? М., Новая книга. 1995. С. 11.

[14] Гоголь Н.В. Авторская исповедь. Несколько слов о нашей церкви и духовенстве. Псков, Всероссийский фонд культуры. 1990. С. 104.

[15] Здесь важно, на мой взгляд, репрезентативно представить, упомянуть, хотя бы некоторых посвященных вестников ( вне сомнения, их гораздо больше!), роль которых оказалась исключительно созидательной для нашей церкви: П. Кулыжский, Ф.В. Мельник, П. Г. Мацанов, М. П. Кулаков, Н. А. Ярута, И.Л.Клейманис В. Пролинский, Н. Н. Либенко, Н. М. Игнатов, Н. А. Жукалюк, П. Г. Панченко, Р.Н. Волкославский и др.

[16] Флоренский П. Сочинения. В 4 тт. М.: Мысль. 1994. Т. 1. С. 692.

[17] Флоренский П. Сочинения. В 4 тт. Т. 1. С.690.

[18] Уайт Е. Свидетельства для церкви: В 9 тт. Заокский: Источник жизни. 1998. Т. 2. С. 520.

[19] Герцен А. Собр. Соч.: В 4-х тт. Соч.: В 4-х тт. М.: Правда. 1988. Т. 1. С. 66.

[20] Сопер П.Л. Основы искусства речи. М.: Яхтсмен. 1995. С. 151.

[21] Сперанский М.М. // Цит. по книге: В.И. Аннушкин. История русской риторики. Хрестоматия. М.: Academia. 1988. С. 214.

[22] Карлеиль Т. // Цит. по книге: Лемерман Х. Учебник риторики. М.: Интерэксперт. 1995. С. 42.

[23] Сперанский М. // Цит. по книге: В. И. Аннушкин. История русской риторики. Хрестоматия. С. 214.

[24] Устервал Г. Евангелие, культура и служение. Слово примирения. 1989. №39.С.1.

[25] Парандовский Я. Алхимия слова. М., с.

[26] Карякин Ю. Достоевский и канун XXI век. М., Сов.Писатель, 1989.С.151.

[27] Sternberg M. The Poetics of Biblical Narrative: Ideological literature and the Drama of Reading. Bloomington, Ind.: Indiana University Press, 1985. P.

[28] Кеннет Дж. Форман. Введение в Библию. Комментарий к книгам Ветхого Завета. ВСБ. 1992. С.4.

[29] Здесь есть смысл процитировать мнения двух специалистов в области библейской экзегезы — Дж.А.Бартона и Р.Мерфи. Повествователь утверждает, что Соломон “искал способ придать литературную законченность своему произведению”, а также “утонченную поэтическую форму” (The International Critical Commentary. A Critical and Exegetical Commentary on the Book of Ecclesiastes. G.A.Barton. Edinburg, T. And T.Clark LTD. 1908. P.197. Екклеpиаст (Соломон) “использовал убедительные, стилистически значимые слова, обладающие эстетической ценностью” (Word Biblical Commentary. Ecclesiastes. Rolande. Murphy. Word Books, Publisher. Dallas. 1992. Vol., 23A. P.125.

[30] Sternberg M. The Poetics of Biblical Narrative. P.

[31] Стеблин-Каменский М.И. Мир Саги. Л., Наука. 1984. С.15.

[32] Там же, С.17.

[33] Alter R. The Art of Biblical Narrative. Basic Books, Inc., Publishers, New York. 1981. P.

[34] Там же, С.

[35] Карякин Ю. Достоевский и канун XXI века. С.152.

[36] Reed W.L. Dialogues of the Word. New York/Oxford. Oxford University Press. 1993. P.

[37] Бахтин М. Проблемы поэтики Достоевского. М.,Сов.Писатель. 1963. С.190.

[38] Определенный интерес также может вызвать и точка зрения проницательного исследователя Я.Парандовского: “Точно так же послания ап. Павла, проникновенные по своему стилю, ломающие традиции греческой литературы и отражающие упорную и яростную борьбу мысли с неподдающимся ей словом-мысли, которая должна быть выражена во что бы то ни стало, пусть даже ценой нарушения азов грамматики. Вот именно это принуджение, столь мощное, что его иначе не объяснишь, как только наитием, осененностью, велением Божием,- оно-то и есть истинный источник творчества, а само творчество — только отблеск великой души… (Я.Парандовский. Алхимия слова. М., Правда. 1990. С.28.

[39] Elsom H. The New Testament and Greco-Roman Writing, in The Literary Guide to the Bible. Eds., Robert Alter and Frank Kermode. Cambridge, Massachusetts. The Belknap Press of Harvard University Press. 1987. P.562.

[40] Ricoeur P. Experienta si limbaj in discursul religios. In editia: Fenomenologie si teologie. Iasi, Polirom. 1996. P.27.

[41] Достоевская А.Г. Воспоминания. М., Правда. 1987. С.346.

[42] Alter R. The Art of Biblical Narrative. P.

[43] Там же, С.

[44] Рымарь Н.Т., Скобелев В.П. Теория автора и проблема художественной деятельности. Воронеж, 1994. С.58.

[45] Хастинг Д. Библейский словарь. Репринтное издание. 1990. С.375.

[46] Ellison H.L. Problema lui Iov. In editia: Dictionar Biblic. Cartea crestina. Obadea. 1995. P.611.

[47] Хастинг Д. Библейский словарь. Рупринтное издание. 1990. С.

[48] Щенников Г. К. Иван Карамазов — русский Фауст. В книге : Достоевский в конце XX века. М., Классика Плюс. 1996. С.311

[49] Переверзев В.Ф. У истоков русского реализма .М., Современник, 1989. С. 538

[50] Лосский Н.О. Условия абсолютного добра. М., Издательство политической литературы. 1991. С. ..

[51] Лосский Н.О. Бог и мировое зло. М., Республика. 1994. С.138

[52] Переверзев В. Ф. У истоков русского реализма. М., Современник. С 536

[53]Сараскина л. Поэма о Великом Инквизиторе как литературно-филосовская импровизация на заданную тему //Достоевский и мировая культура. Альманах № 6. Санкт-Питербург, 1996.С. 130.

[54] Иванов В. Эссе, статьи, переводы, Брюссель, 1985. С. 86.

[55] Там же, с. 99.

[56] Там же, с. 99.

[57] Волынский А. Л. Царство ………….. С.- Петербург, С. 102.

[58] Касаткина Т. Теодитея от Ивана Карамазова // Достоевский и мировая культура. Альманах. №7. М., 1996. С. 54.

[59] Мочульский К. Гоголь. Соловьев. Достоевский. М., республика. 1995. С. 531.

[60] Мережковский Д. Л. Толстой и Достоевский. Вечные спутники. М.,Республики. 1995. С.294.

[61] Волынский А. Л. Царство Карамазовых. С. 102.

[62] Л. Толстой, Исповедь, Ленинград, 1991 г. , с. 31

[63] Л. Н. Толстой, Ясноплянская школа, М., 1911, с. 87

[64] Там же, с. 85

[65] Там же, с. 85

[66] Там же, с. 85

[67] Там же, с. 82