Глава 11

Несмотря на то, что церковь, куда меня пригласил Олег, произвела весьманеблагоприятное впечатление, я продолжал ходить на христианские встречи в общежитии. За те пять месяцев, в течение которых я общался с христианами, я начал все больше размышлять о Боге и ощутил большую, чем раньше, близость с Ним. Разговоры об образе христианской жизни -о скромности, чистоте и сострадании к людям — заставили меня по-иному взглянуть на собственную жизнь и ее соответствие закону Моисея, который по-настоящему я никогда не соблюдал. Христиане помогли мне представить своего Творца как личность, а не только как объект национальной гордости или предмет теологических дискуссий.

Тем не менее, общаясь с христианами, я продолжал регулярно посещать синагогу. Одной из причин тому было желание найти ответ на поставленный Олегом вопрос о «страдающем рабе» в 53-й главе Книги пророка Исайи. «Кто этот страдающий раб?» — продолжал спрашивать я себя. Несомненно, ответ на этот вопрос существовал.

Я не решался спрашивать об этом раввина — ведь он мог поинтересоваться, где я столкнулся с подобным вопросом. Узнай он, что я общаюсь с христианами, а тем более посещаю их небольшой библейский класс, то он непременно проклял бы меня. Я помнил его жесткую реакцию, когда нам подарили в Бабьем Яру Новый Завет, и мне совсем не хотелось подпасть под то страшное проклятие, которое он тогда произнес! Поэтому, вместо того чтобы спрашивать, я проводил вечер за вечером в библиотеке иешивы, просматривая множество различных

книг и комментариев в надежде найти разъяснение странного образа страдающего раба, принявшего на себя грехи и боль всего мира.

И вот, после нескольких месяцев поисков, я наткнулся на ответ. Он оказался в одном интересном комментарии, написанном великим раввином средневековья — Раши, рабби Соломоном, сыном Исаака. Говоря о 53-й главе Книги Исайи, раввин цитировал 44:21, вот этот текст: «Помни это, Иаков и Израиль, ибо ты раб Мой; Я образовал тебя: раб Мой ты, Израиль, не забывай Меня».

Согласно толкованию Раши, Исайя называл «страдающим рабом» из 53-й главы своей книги Иакова — Израиля! «Ну конечно же! — подумал я. — Этот раб, который страдал, как агнец, — народ Божий, то есть Израиль!» Израиль претерпел столько преследований на протяжении более чем полутора тысяч лет со времени разрушения Иерусалима. Это отражено во множестве документов.

«Маленький рог» из Книги Даниила тут же пришел мне на ум. «Он… будет угнетать святых Всевышнего». Святые Всевышнего -это, конечно же, еврейская нация! Казалось, все снова сходится. Маленький рог, Христос, говорит богохульные слова и изменяет закон и праздничные времена. Он преследует святых, святую израильскую нацию, которую Бог называет в 53-й главе Исайи Своим страдающим рабом. Я обрадовался: по меньшей мере, будет что ответить Олегу.

Когда, несколько дней спустя, я высказал ему все это, он не согласился с тем, что этот страдающий раб символизирует Израиль. «Как жизни этих людей могут быть жертвой искупления за грехи всего мира?» — спросил он. Это был еще один вопрос, ответ на который я дать не мог.

Меня изумляло, что Олег, христианин, так хорошо знает Танах. Знакомые мне православные не уделяли ему особого внимания. Само именование Завета в русском переводе «Ветхим» говорило о чем-то отжившем свой век. Православные провозглашали Новый Завет главной книгой христианства, утверждая, что ветхозаветные книги не более чем исторические повествования и рассказы о последствиях грехов живших в те дни людей. Но Иисус, говорили

они, все изменил и дал совершенно новые заповеди, потому-то Ветхий Завет уже не заслуживает большого внимания. Тогда почему же Олег и другие мои протестантские друзья столь заинтересованно его изучают?

К этому времени я совершенно забыл, что моей изначальной целью вхождения в христианский круг было показать, что Христос есть маленький рог из 7-й главы Книги Даниила. Ребята-христиане нравились мне, выгодно отличаясь от других обитателей общежития. В их небольшой группе глубокомысленные рассуждения не были следствием бутылки водки и пачки сигарет. Их тактичность в отношении моих религиозных чувств позволяла мне естественным образом вливаться в их общество.

Однако я все еще не мог определить причину столь различного отношения к Ветхому Завету моих друзей и православных христиан. И вот как-то на одной из встреч я решил при всех задать этот вопрос Олегу. «Скажи мне, -спросил я, — ты действительно веришь, что Ветхий Завет — это вдохновенное Слово Божье?» •

Николай, сидевший рядом со мной, ответил скорее: «Конечно да! Мы верим, что Ветхий Завет — святая, написанная по Божественному вдохновению Книга, и это часть святой Библии».

«Если бы я не верил в святость Ветхого Завета, — добавил Олег, — то как бы я смог поверить, что Христос по пророчеству приходил в этот мир, умер и воскрес? Какой пророк в Новом Завете говорит об этом? Только ветхозаветные пророки!»

Этот ответ заинтриговал меня, но я не удержался от другого вопроса, буквально сорвавшегося с языка: «Если вы верите, что Ветхий Завет есть святая Божья Книга, то разве вам не известно, что она называет святым Божьим днем субботу? Почему, же вы празднуете воскресенье?»

Минуты три в комнате было тихо. Олег смотрел на Николая, Николай на Олега. Остальные восемь человек тоже переглядывались, раздумывая над ответом. В течение этой паузы я обратил внимание на нового среди нас молодого человека, сидевшего в отдалении. Он ни на кого не смотрел выжидающе. Именно он

медленно поднялся со своего места и сказал: «Не хочу говорить за всех, здесь присутствующих, но я — адвентист седьмого дня и соблюдаю святость субботы. Я христианин и верю, что Христос умер за мои грехи и благодаря крови Его я получил искупление. Но я также верю, что нужно чтить всю Библию, включая Десять заповедей святого Закона Божьего, данных в Ветхом Завете, и придерживаться закона о чистой и нечистой пище».

Это заявление сразило меня наповал. «Что это за христианин, — подумал я, — который соблюдает субботу и даже исполняет закон кашрута (законы о чистой и нечистой пище)?» Я мгновенно почувствовал особую связь между нами и начал мысленно называть его «коллегой».

Чем больше времени я проводил с Толиком, своим новым христианским другом, тем сильнее становились моя привязанность и уважение к нему. Я не мог не восхищаться человеком, который, несмотря на свои традиционные христианские взгляды, признал святость Божьего дня — субботы. И он принимает законы кашрута!

Единственное, с чем я не мог смириться, — Толик верил в этого лжеца -Иисуса и считал Его своим Господом и спасителем. Но тем не менее я испытывал к Толику огромную симпатию. Он происходил из русской христианской семьи, а потому для него было естественным представлять Христа Богом.

Для себя же я решил, что эта душа не должна быть потеряна. Толика надлежит обратить в иудаизм, думал я. Так Толик стал главным объектом моего внимания и интереса.

Вскоре после моего знакомства с Толиком в нашей группе состоялась интересная дискуссия о «даре языков». Поскольку мне ни разу не приходилось читать о таком даре в Танахе, я лишь внимательно слушал полемику по этому поводу между баптистами и пятидесятниками. Наконец Толик, единственный в нашем обществе адвентист седьмого дня, высказал предположение, что разрешить этот спор по справедливости можно с помощью адвентистского пастора, который не является ни баптистом, ни пятидесятником.

На следующей неделе на нашу встречу пришел пастор. Он сразу же понравился мне: аккуратно одетый, прекрасно держался и говорил. У него не было специального богословского образования, но серьезные познания в Писании обнаружились сразу же. Его речь была грамотна, логична, и он методично обсуждал один библейский отрывок касательно дара языков за другим. Послания Павла он знал удивительно хорошо, что произвело сильное впечатление не только на меня, но и на ребят-пятидесятников.

В следующую пятницу вечером, вместо того чтобы пойти в синагогу, я отправился вместе с Толиком в адвентистскую церковь. Она располагалась в довольно большом доме, специально переоборудованном для богослужений. В главном зале даже был балкон, что мне весьма понравилось, потому что напомнило синагогу. Правда, в отличие от последней, женщины здесь сидели в общем зале вместе с мужчинами.

Весьма положительное впечатление произвело на меня большое изображение каменных скрижалей Закона Божьего — оно помещалось позади кафедры.

Проповедь пастора оказалась вполне удовлетворительна. На основании Ветхого и Нового Заветов он обосновывал важность соблюдения субботнего дня. Единственное, что мне не понравилось, это призыв молиться Христу в тех случаях, когда возникает проблема с соблюдением субботы. Все остальное увиденное и услышанное мною заставило меня почувствовать себя почти дома.

В тот вечер я возвращался в общежитие взволнованным. Как приятно было видеть более 500 человек, верящих в Десять Заповедей, соблюдающих субботу и употребляющих только «чистую пишу». Такие люди вполне достойны обрезания! Мне так хотелось, чтобы они узнали и прочувствовали великое наследие иудейской религии. Их единственным изъяном мне представлялась вера во Христа, Которого они считали Сыном Божьим. Я решил, что нужно помочь этим людям обратиться в иудаизм.