Глава 16

Это был один из редких спокойных вечеров в моей комнате, без сотрясающей стены музыки, сигаретного дыма и водки. Чайка уехал, но, несмотря на полную тишину, я никак не мог уснуть.

Мое сознание будоражили вопросы: что есть у меня в жизни? Какое будущее ожидает меня? Придет ли когда-нибудь Мессия? Если нет, чего или кого я ожидаю? Какие у меня есть на данный момент основания не верить пророчеству из 9-й главы Книги Даниила?

Я ожидал, что с приходом Мессии разъяснится значение сложных для меня библейских отрывков, но как быть теперь, когда Он не пришел? Кто даст мне объяснение, и существует ли другое объяснение пророчества о Мессии вообще, раз текст так определенно говорит, что Он будет предан смерти прежде разрушения Храма?

Но как это может быть, что в течение многих столетий такие великие раввины, как Раши, Маймонид и другие не могли открыть значения 9-й главы Книги Даниила? Как могло случиться, что Талмуд ни одним словом не объясняет этот текст? Напротив, вместо того чтобы прокомментировать этот отрывок, произносились страшные проклятия на того, кто попытается рассчитать период в семьдесят седмин. Не пытались ли от нас скрыть что-либо? И почему в синагоге запрещено чтение 53-й главы Книги Исайи? С другой стороны, несложно понять, почему Маймонид и другие раввины средних веков отказывались признавать Христа Мессией, глядя, как люди, называющие себя христианами, жестоко преследовали евреев, да и не только их, во имя Христа. Как утверждают отдельные источники, Раши поначалу верил в то, что 53-я глава Исайи говорит о Мессии, но после крестовых походов I полностью отверг это предположение. И его можно понять.

Но христиане, называвшие себя адвентистами седьмого дня, провозглашали вполне логичную и ясную весть. Она заключалась в том, что многие христианские церкви отступили от чистоты апостольского учения. Не следует забывать, что апостолы были евреями, и, кроме того, у меня сложилось мнение, что Новый Завет не отвергает закона, включая празднование субботнего дня.

Я перебирал в памяти различные беседы с Олегом и Толиком, беседы, которые поставили передо мной серьезные вопросы касательно греха и искупления. Вопросы эти теперь настойчиво заявляли о себе в моем сознании: Что мне делать? Как я могу искупить свои грехи? Должен ли я забраться на крышу общежития, поймать там пару голубей и принести их в жертву за грех? Это казалось абсурдным, но если не жертва, то кто понесет на себе мой грех? В

53-й главе Книги Исайи говорилось, что муж скорбей совершит это, но если я не принимаю этого мужа скорбей как своего Мессию, что мне делать с моими грехами?

Возражения Олега были правильными. Молитва Коль Нидрей, которую мы пели в каждый праздник Иом Киппур, не могла разрешить эту проблему. Она представлялась своего рода ритуалом, который отвечал запросам моих чувств, но не удовлетворял требованиям реальности. Устраняла ли молитва грехи? Совершала ли она то, что требовала Тора? Если нет, то я оставался непрощенным грешником многие годы и самым серьезным образом нуждался в Ком-то, Кто мог освободить меня от моих грехов.

Что если Христос действительно Мессия? — размышлял я. И что будет, если я приму Его? Что подумают обо мне другие студенты в иешиве? Я стану предателем — самое худшее, что может быть для еврея. Меня будут называть выкрестом — иудеем, принявшим христианское крещение. Выкрест — это позорное слово. Нам постоянно напоминали, что выкресты всегда были нашими злейшими врагами — худшими, чем иезуиты или инквизиция.

В то время как я боролся с этими казавшимися неразрешимыми вопросами, другой голос неожиданно заговорил во мне, и он заглушал прочие мысли: «Взвесь все «за» и «против». Что для тебя важнее — искупить свои грехи или не оказаться предателем в глазах окружающих? И даже если ты примешь Христа как Мессию, это не значит, что ты повернешься спиной к иудаизму. Ты же не собираешься прийти в синагогу и сделать там что-либо грубое или оскорбительное. Кого ты боишься ранить, принимая Христа? Разве это повредит раввину? Или Хаиму? Как твое решение может нанести ущерб синагоге?»

«Твое решение — твое личное дело, — продолжал голос. — Это никого больше не касается. У тебя нет никаких злонамеренных замыслов по отношению к кому-либо. Фактически ты никому не причинишь этим боль. Но если ты не примешь Христа и твои грехи не будут прощены, то сам ты пострадаешь! Даже если позже ты узнаешь, что Христос не Мессия, разве ты теряешь что-нибудь сейчас, принимая Его?» Аргументы этого голоса были

разумны и вески. Больше ничего было сказать. Я должен был принять решение, и я принял его, Я спокойно уснул.

Проснувшись через два часа отдохнувшим и бодрым, я привел себя в порядок и поспешил вниз, в маленькую комнату, где Олег и остальные мои христианские друзья, как я знал, собирались каждое утро в семь часов на молитву. Удивление отразилось на лицах моих друзей, когда я вошел в комнату. Я никогда раньше не приходил на их утренние молитвенные собрания

— ведь там не беседовали, а только молились.

— Почему ты пришел сегодня так рано? — спросил Олег.

— Я принял Его.

Олег, Николай, Толик и остальные переглянулись, но ничего не сказали.

—        я принял Его, — повторил я.

Олег и Толик во все глаза смотрели на меня и наконец одновременно, с дрожью в голосе переспросили: «Ты имеешь в виду… Христа?»-Да, — ответил я. Огромная радость вспыхнула в их глазах.

—        Ты хочешь вместе с нами помолиться Ему? — спросил Олег. -Да.

Мы опустились на колени. «Господь наш Иисус Христос, — молился Олег, — благодарим Тебя, что Ты послал Духа Святого Яше, и привел его к истине Слова твоего, к принятию Тебя как Спасителя и Искупителя. Аминь».

Впервые во время этой молитвы имя Иисуса Христа не заставило меня поежиться. Я действительно чувствовал себя обретшим Друга и уже не сомневался в том, что никогда не пожалею о принятом в эту ночь решении.