Глава 1. Сила вовремя сказанного слова

Когда Зигмунд Фрейд обнаружил, что симптомы эмоционального расстройства в некоторых случаях можно снять, просто поговорив с пациентом определенным образом, он был крайне озадачен и заинтригован. Долгие годы медицинской практики приучили его рассматривать человека как совокупность чисто биологических и химических процессов. Он стал думать, что такие проблемы, как тревожность, депрессия и фобии, должны быть обусловлены какими-то органическими причинами и поддаются только медикаментозному лечению.

Если бы Фрейд уделил время изучению Книги Притчей, он, вероятно, меньше бы удивился, обнаружив, что простые слова могут действовать так сильно. Послушаем, что авторбогодухновенной книги говорит о силе слова:

Смерть и жизнь — во власти языка (Прит. 18:21).

Тоска на сердце человека подавляет его, а доброе слово развеселяет его (Прит. 12:25).

Кроткий язык — древо жизни (Прит. 15:4).

Приятная речь… сладка для души и целебна для костей (Прит. 16:24).

Золотые яблоки в серебряных прозрачных сосудах — слово, сказанное прилично (Прит. 25:11).

В Писании также указывается, что говорить легкомысленные слова утешения не вовремя — все равно что отнимать у человека «одежду в холодный день» (Прит. 25:20) *.

Слова важны. Их сила вполне реальна. Как предостерегает нас Иаков, хотя язык и остается лишь малой частью тела, он способен влиять на все существование человека (Иак. 3:5,6).

Бог, наставляя нас поддерживать друг друга, когда бы мы ни собрались вместе, дополняет это увещеванием приберегать силу слова для особых случаев. Разумеется, существует много возможностей поддерживать друг друга не только добрыми словами, но и добрыми делами — сходить за покупками для заболевшего друга, навестить его в больнице, пригласить к себе на обед нового члена нашего прихода. Но способность слова ранить и исцелять превращает вербальную поддержку в задачу, заслуживающую нашего особого внимания. Эта задача и будет темой нашей книги: поддержка с помощью продуманных и взвешенных слов, чтобы целенаправленно повлиять на человека, укрепляя его в благочестии.

В ключевой цитате из Послания к Евреям, где автор призывает нас поддерживать друг друга, он употребляет слово, которое буквально означает: «побуждать, наставлять, направлять в нужную сторону». Понятие «поддержки» здесь основано на представлении о человеке, присоединившемся к путнику, чтобы ободрять его, побуждать двигаться дальше несмотря на все препятствия и усталость.

Мне вспоминается, как я много раз стоял у финишной черты на соревнованиях по бегу, ожидая, когда мой сын начнет преодолевать последнюю прямую двухмильной дистанции. Измученный бегом, на пределе своих возможностей, теряя силы и зачастую страдая от спазматических болей, он с трудом удерживался от того, чтобы не рухнуть на дорожку в полусотне ярдов от заветной ленточки.

Так в английских переводах. — Примеч. пер.

Как только вдали показывался один из бегунов нашей школьной команды, давно отрастившие неспортивное брюшко родители начинали скандировать: «Давай! Вперед! Еще чуть-чуть! Быстрее! Молодец! Давай! Давай!» И в большинстве случаев юные легкоатлеты, окрыленные этой поддержкой, с выражением решимости на лице и откуда-то взявшимися новыми силами, завершали свой бег мощным финишным рывком.

Я еще ни разу не слышал, чтобы отец кричал своему сыну на финишной прямой: «Ты устал! Чего зря стараться? Ты все равно один из последних! Не надо было тебе заниматься бегом!» Но я случайно стал свидетелем, как один прихожанин сказал молодому преподавателю воскресной школы после его первого урока: «Нет, но когда же вернется наш постоянный учитель?» А ведь это ничем не лучше слов из предыдущего примера!

Некоторые родители в конце соревнований по бегу молча стоят на таком месте, где их тяжело дышащие сыновья могут их увидеть. И очень часто мальчик, поискав глазами отца и заметив его одобрительную улыбку, прибавляет скорости. Во многих случаях сила слова зависит от его своевременности. Такие похвалы, как «отлично смотришься!», хороши в тот торжественный момент поздравлений, когда папа с мамой протягивают своему усталому и довольному сыну желанный стакан газировки. «Как хорошо слово вовремя!» (Прит. 15:23).

Пустые слова

Многие люди, судя по всему, живут в полном неведении, как их слова действуют на окружающих. Один молодой человек, приехавший из страны с несколько другой культурой, рассказывал мне о своем горьком разочаровании, испытанном в первые месяцы жизни в североамериканском церковном приходе.

После вечерней проповеди, на которой он был тепло представлен братьям и сестрам, несколько человек подошли, чтобы лично его поприветствовать. Кое-кто добавил и фразу, которую он воспринял как приглашение: «Будем рады в ближайшее время видеть вас у себя на обеде». Молодой человек обрадовался. Всю следующую неделю он в нетерпеливом ожидании поглядывал на телефон, иногда мчался с работы домой, чтобы не пропустить обещанный звонок. Но звонок этот раздался не раньше, чем через три месяца. Как посетовал юноша, ему, чтобы приспособиться к американской жизни, пришлось сначала понять, что за многими словами абсолютно ничего не стоит.

Многие наши вежливые фразы — «рад вас видеть», или «надо бы нам почаще встречаться», или «ну, как ты там? сто лет тебя не видел!» — представляют собой лишь элегантно замаскированный способ сказать: «Не вздумай лезть с объятиями; я просто проявляю вежливость». Интересно — и довольно огорчительно — отметить, как часто в наших социальных и деловых контактах говорится одно, а подразумевается нечто совершенно другое.

Никогда не мог избавиться от чувства неловкости, прощаясь со стюардессой у выхода из самолета. Я чувствую себя обязанным хотя бы мимолетно встретиться с ней взглядом и быстро улыбнуться в ответ на ее дежурную улыбку и фразу «рады были видеть вас на борту». Есть во всем этом ритуале что-то ужасно неискреннее.

Обычно во время полета я практически ничего не требую от обслуживающего персонала. Мне достаточно, чтобы подсветка для чтения работала и чтобы «некурящие» действительно не курили. Возможно, в этом случае в словах «рады были видеть вас на борту» есть доля правды.

Но когда громогласный весельчак, весь полет подвизавшийся в роли непрошеного массовика-затейника и постоянно требовавший без промедления наполнять его бокал для коктейлей, ломится к трапу, я сомневаюсь, что натянутая улыбка и слова «рады были видеть вас на борту» в самом деле что-то означают.

Полагаю, нам следует примириться с тем, что в повседневной жизни встречается множество ситуаций, когда слова не столько несут в себе какой-то смысл, сколько говорятся ради приличия. Но так не должно быть в церкви. Как же часто, задумываюсь я, в общении христиан оказывается не больше глубины, чем в обязательной улыбке стюардессы, прощающейся с пассажирами? Не бывает ли так, что наши разговоры сводятся к пустым словам, которые лишь внешне выражают заботу и любовь?

Конечно, нет ничего плохого в простой любезности или официальной вежливости, проявленных в свое время и на своем месте. Я, безусловно, не требую, чтобы каждое исходящее из наших уст слово облачалось в священные ризы и произносилось под аккомпанемент невидимого органа. Это не вопрос противопоставления серьезных изречений легкомысленным замечаниям. Дело скорее в противопоставлении искренних слов неискренним или, может быть, совершенно пустых слов словам, исполненным смысла. Неискренние и заведомо пустые слова никуда не годятся. Они никого не могут поддержать.

Пророк Иеремия обвинял религиозных руководителей своего времени в легкомысленном врачевании ран Израиля (Иер. 6:14). Врач, обнаруживший потенциально опасное заболевание, которое требует хирургической операции, но посоветовавший пациенту всего лишь пить побольше жидкости и принимать две таблетки аспирина на ночь, будет обвинен в нарушении профессиональной этики. Первосвященники Израиля в духовной сфере совершали именно это злоупотребление. Они советовали жизнерадостно веселиться, когда уже близился грозный Божий суд за грехи.

Нередко мы ведем себя точно так же. Для церкви слишком легко оказать поверхностную помощь, дать пустое утешение, действующее только до конца службы. Но добиться лишь временного облегчения боли с помощью слов, которые не влияют на истинную причину страданий, а затем посоветовать упорно не поддающимся исцелению людям получить помощь за пределами церкви, — есть не что иное, как злоупотребление в духовной сфере. Исповедующие Библию церкви состоят из людей, познавших Христа и потому способных глубоко воздействовать на своих собратьев силой продуманных и взвешенных слов. В словах христиан отражается, хотя бы до некоторой степени, реальность любви Христа и полноты их жизни во Христе.

И все-таки мы привержены тому, чтобы говорить пустые слова. «Рады были вас видеть», — без заминки киваем мы выходящим из храма. Замечания, которые кажутся дружелюбными и ободряющими, но в которых не учитывается сила воздействия слов на людей, неуместны в жизни здоровой церкви. Пустые слова никого не поддерживают.

Убивающие слова

Коль скоро мы понимаем, что слова могут иметь немалую силу, мы уже не можем удовлетворяться пустыми, ничего не значащими словами. Мы должны приступить к овладению этой силой, полностью отдавая себе отчет, что слова могут как разрушать, так и строить. Они подобны острому ножу, который в руках хирурга способен исцелять, а в руках неосторожного ребенка может убить. «Смерть и жизнь — во власти языка» (Прит. 18:21).

Посмотрим, как слово бывает разрушительным. Один мужчина среднего возраста много лет страдал от хронической депрессии. Несколько психиатров сошлись в том мнении, что корень проблемы — какие-то биохимические нарушения, и пациенту придется до конца жизни принимать поддерживающие дозы антидепрессанта.

В ходе наших консультаций этот человек рассказал мне, что его отец, собственными усилиями создавший огромную корпорацию, постоянно ему твердил: «Сынок, когда ты унаследуешь наш семейный бизнес, ты наверняка тут же обанкротишься».

Эти слова отца с каждым разом уязвляли сына все глубже. Когда отец умер, сын, чтобы опровергнуть его мрачный прогноз, с головой погрузился в работу, зачастую жертвуя отдыхом. Напряжение из-за постоянно угнетавшего его страха ошибки удавалось снимать только алкоголем. Вскоре злоупотребление спиртным превратилось в серьезную проблему. Жена угрожала разводом. В конце концов этим человеком овладела непрекращающаяся депрессия, и облегчение ему приносили только значительные дозы лекарств. Его жизнь была разрушена силою слов, произнесенных его отцом.

Как-то я вел занятия в воскресной школе с большой группой ребят, и один из самых прилежных моих учеников задал вопрос. Мне в голову сразу пришел остроумный и смешной ответ, и я его озвучил, хотя и сам не знаю зачем; класс дружно засмеялся. Спустя шесть месяцев этот ученик пришел ко мне с проблемой, вызванной тем давним инцидентом, после которого он чувствовал себя совершенно обескураженным и обиженным. Можно, конечно, сказать, что он оказался чересчур чувствительным. Но сути это не меняет: мои слова нечаянно стали разящим оружием.

Воскрешающие слова

Светлая сторона проявляется здесь в том, что слово не только калечит, но и лечит. И, что гораздо важнее, оно способно даже целиком изменить жизнь человека, придав ей новое, благое направление. Именно о таких словах — воскрешающих и преображающих человека — пойдет у нас речь.

Апостол Павел в Еф. 4:29 наставляет нас: «Никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших, а только доброе для назидания в вере, дабы оно доставляло благодать слушающим». Вот пример того, как несколько вовремя сказанных добрых слов внесли в мою жизнь стабильную перемену к лучшему.

В юности я мучался из-за такого досадного и унизительного для меня дефекта речи, как заикание. Любой из тех, кто сам приходил в смятение от этих пугающих препятствий, объяснит вам, что определенные буквы или звуки выговаривать особенно трудно. Проблемными буквами для меня были «Л» и «П». Меня зовут Лэрри, а учился я в среднейшколе города /7лимут (штат Ленсильвания).

В девятом классе меня избрали президентом школьного совета младших классов высшей ступени. Во время собрания наших седьмых, восьмых и девятых классов — это сотни учащихся — директор вызвал меня на сцену, чтобы я принял соответствующую присягу.

С дрожью представ перед скучающей и неспокойной аудиторией, я должен был повторять вслед за директором слова: «Я, Лэрри Крабб из Плимутской средней школы, приношу присягу в том, что…» Так произнес этот текст директор. Моя версия прозвучала несколько иначе: «Я, Л-Л-Л-Л-Лэрри Крабб из П-П-П-П-Плимутской средней школы, п-п-п-ри-ношу п-п-п-присягу…»

Директор застыл в благожелательном недоумении, моя любимая учительница английского только что не рыдала, кое-кто громко рассмеялся, большинство приятно изумились, несколько человек мне сочувствовали, — а я готов был тысячу раз провалиться сквозь землю. Я тут же решил, что в жизни не буду выступать с речами перед публикой.

Спустя короткое время в нашей церкви воскресным вечером совершалась евхаристия. У нас в приходе было заведено поощрять юношество, предоставляя привилегию встать и вслух помолиться. В то воскресенье я ощущал такое уважение по отношению к присутствующим (но боюсь, не водительство Духа), что в страшном смущении встал со стула, чтобы впервые в жизни произнести общую молитву.

Во мне было больше тихой паники, чем помыслов благочестия, и я с ужасом обнаружил, что все мои богословские представления смешались, дойдя до грани ереси. Кажется, я благодарил Отца за распятие на древе и славил Христа, по благодати воскресившего Духа из мертвых. То и дело заикаясь, я, наконец, вспомнил слово «аминь» (думаю, не иначе, как все-таки под водительством Духа), произнес его и сел на место. После этого я уставился в пол, не решаясь встретиться с кем-нибудь взглядом. Я дал себе торжественную клятву больше никогда не произносить речи и не молиться перед аудиторией. Хватит с меня и двух таких ударов.

По окончании службы я пулею метнулся к дверям, чтобы уклониться от чьей бы то ни было помощи в уточнении моих экстравагантных богословских взглядов. Но не успел. Пожилой христианин по имени Джим Данбар перехватил меня и, положив мне руку на плечо, откашлялся.

Помнится, я подумал: «Началось. Ладно, потерплю, сколько надо, и бегом к машине». И тогда я услышал от этого благочестивого человека слова, которые могу в точности повторить и сегодня, через двадцать с лишним лет.

— Лэрри, — сказал он, — я хочу, чтобы ты знал одну вещь. Что бы ты ни делал для Господа, я на тысячу процентов тебя поддерживаю.

И все. Он ушел.

Даже сейчас, когда я пишу эти строки, глаза мои наполняются слезами. Мне еще ни разу не удавалось, рассказывая эту историю, избежать хотя бы легкого стеснения в груди. Те слова были словами жизни. Сила их оказалась огромной. Они глубоко проникли в мое существо. Моя отчаянная решимость никогда не выступать перед публикой мгновенно растаяла.

После того дня, когда эти слова были произнесены, Бог призвал меня к служению, в ходе которого я регулярно произношу молитвы и проповеди — и перед горсткой слушателей, и перед гигантской аудиторией. Я больше не заикаюсь.

Мне нравится делать то, что я делаю. Не только смерть, но и жизнь во власти языка.

Богом предначертано, чтобы мы могли поддерживать друг друга добрыми словами. Вовремя сказанное слово способно придать новые силы бегуну на финишной прямой, возродить надежду в пучине отчаяния, внести искорку света в чье-то омрачившееся существование, побудить к здравой самооценке того, кто не задумывается о своих недостатках, укрепить уверенность, когда одолевают проблемы.

Заключение

Христиане призваны поддерживать друг друга. Поскольку сила слова способна произвести глубокие изменения в человеке, нам стоит задуматься о том, умеем ли мы добрым словом поддерживать своих братьев и сестер во Христе.

Слова могут и поддерживать, и обескураживать, и просто ничего не значить. Пустые слова мало что меняют, убийственные слова разрушают, а воскрешающие слова возрождают. Мы должны научиться говорить искренне, применять силу слова для того, чтобы помогать другим христианам ревностней придерживаться пути послушания.