17. Любовь

В довершение того, что было сказано о теологической работе в этом четвертом цикле наших лекций под заглавиями «Молитва», «Изучение», «Служение», необходимо отважиться указать на то начало, благодаря верховенству которого все названное и призвано стать добрым делом, угодным Богу и полезным человеку, и без содействия которого оно никогда не сможет стать таковым. С необходимой для этого отвагой мы уже завершали подобным указанием три предыдущих цикла. Цель первого цикла составлял Дух, цель второго — вера, цель третьего — надежда. С разных точек зрения речь всякий раз шла об условии богословской науки, которое она способна познавать лишь постольку, поскольку оно задано ей самим ее предметом, и к которому она может относиться только как к свободно врученному ей дару, только с благодарностью. Но и в благодарности она должна быть полна решимости обратить этот дар в дело, во всякое мгновение сознавая, что если ее работе не придано это conditio sine quanon [214], то, будучи даже во всем прочем совершенной, она с необходимостью будет и останется холодной, бесплодной, мертвой и недоброй. Как мы слышали до сих пор, в счет идут только дух, только вера, только надежда.

И вот теперь, с особой точки зрения, принятой в этом последнем цикле, мы еще раз взглянем на основное условие теологии, определяемое ее предметом, от него принимаемое и его освобождающей властью непрестанно подлежащее выполнению. Отважимся утверждать: теологическая работа тогда (и только тогда, но тогда — непременно!) есть доброе дело, когда она может и решается совершаться в любви. Скажем еще раз: только любовь идет в счет. Но идет поистине. Любовь созидает, утешительно писал Павел; и еще: любовь никогда не перестанет, она всегда пребывает вместе с верой и надеждой (но «любовь из них больше»!), даже когда все прочее прейдет (1 Кор 13:8,13). Но тот же Павел предупреждал: познание само по себе, познание in abstracto, богословские усилие и труд как таковые не назидают, а надмевают. И еще: даже если бы он, апостол, очень умело говорил языками человеческими и даже владел бы языками ангельскими, а любви не имел, то был бы медью звенящей и кимвалом звучащим (1 Кор 13:1). И если бы он имел дар пророчества, и знал все тайны, и имел всякое познание и всякую веру, без любви он был бы ничем (1 Кор 13:2), вовсе ничем! Нас предостерегают и утешают: сколь бы серьезной ни была наша молитва, сколь бы основательной и всеохватной ни была наша учеба, сколь бы ревностным ни было наше служение, без любви теологическая работа осталась бы жалким бумагомаранием и переливанием из пустого в порожнее. К ней можно приступать, ее можно и должно совершать и вести к цели как доброе дело, только принимая и осуществляя свободный дар любви. Об этом — в завершение не только этого четвертого цикла, но и всего «Введения в евангелическую теологию» — нам предстоит теперь сказать еще несколько слов.

Возможно ли при слове «любовь» не думать, прежде всего, об эросе, столь высоко воспетом в учении Платона? «Любовь» как эрос есть (в общем) могучее желание, влечение, вожделение и стремление, в котором тварное существо ищет самоутверждения, самоудовлетворения, самоосуществления, самосовершенствования. Ищет в своем отношении с чем-то другим, то есть в том, чтобы приблизиться к нему, завоевать его для себя, забрать его себе, с максимально возможной однозначностью и окончательностью присвоить его себе. И «любовь» (в частности) как научный эрос есть то же самое желание в его интеллектуальной форме: порыв, в котором человеческое познание дает увлечь себя своим предметам и спешит им навстречу, чтобы соединить себя с ними и их с собою, чтобы заполучить их в свое владение и в свою власть, чтобы наслаждаться ими.

Без научного эроса, — вспомним о том, что было сказано об изучении как таковом, — также нет никакой теологической работы, поскольку она, безусловно, есть также интеллектуальное, а по своему физическому субстрату и витальное человеческое движение. Что касается ее предмета, которого вожделеет человек ради собственного самоутверждения и самосовершенствования, то богословско-научный эрос издавна осциллировал и до сих пор осциллирует: в самом деле, он может быть преимущественно (или даже исключительно) обращен на Бога, а может быть преимущественно (или опять-таки исключительно) обращен на человека. Познающий субъект может интересоваться в первую очередь Богом или в первую очередь человеком; взирать прежде всего на Бога или прежде всего на человека, овладевать и пользоваться — и в этом смысле познавать их — прежде всего Богом или прежде всего человеком. Если в целом в античной и средневековой теологии научный эрос преимущественно сосредоточивался на первом,теоцентрическом направлении, то в целом в новейшей, определяемой Декартом теологии он преимущественно сосредоточивается на втором, антропоцентрическом направлении. И то, и другое не лишено основания в предмете теологии, потому что в нем действительно идет речь и о Боге, и о человеке. Но вот прийти, исходя из этого, к такому раздвоению, к такому осциллированию, к такому колебанию между тем и другим, какое обнаруживается в истории богословско-научного эроса, было бы невозможно. Точно так же не предмет теологии, а скорее сущность научного эроса повинна в том, что кто — как теолог — покорствует ему и понуждается им, тот примечательным образом может начать блуждать: вчера — в полях идеализма, позитивизма или экзистенциализма, сегодня — для разнообразия — в полях Ветхого и Нового Завета, а завтра (кто знает?), с тем же успехом, — в полях антропософии, астрологии или спиритизма. Разве не может здесь что угодно стать «интересным» и настоятельным «делом»? Так что научному эросу как таковому, когда он вступает на поле теологии, свойственно постоянно подменять ее предмет другими предметами, путать его с ними. И лишь его природой нужно объяснять тот факт, что, когда он является мотивом теологической работы, тогда любят и пытаются познать Бога не ради Него Самого и человека не ради него самого, но и Бога, и человека — ради вполне понятного и глубочайшего интереса богословствующего субъекта, а значит, ради его любви к самому себе.

Не будем обманывать себя: эта любовь, использующая и Божество, и человечество и потому вожделеющая их, тоже всегда имеет место в теологической работе, потому что существа, которые делают эту работу, всегда состоят из плоти и крови! И не нужно думать, будто можно и должно отрицать, что такого рода любовь внутри человеческой ситуации, — скажем, наконец, как особый феномен духов- ной жизни человека, — тоже имеет свое достоинство, силу и значимость. По правде говоря, это немалое дело, когда люди считают, что они могут и должны любить, а значит, и познавать Бога или человека — либо Бога и человека — ради своего собственного интереса.

Но вот чего ни при каких обстоятельствах нельзя допустить: нельзя полагать такого рода любовь тождественной той любви, которая делает теологическую работу добрым делом и без которой она не могла бы ни стать им, ни оставаться им. Говорить об эросе, что он данным нам Святым Духом излился в наши сердца, что он «созидает» и «никогда не перестанет», что нас с ним ничто не разлучит (ведь наша смерть, по крайней мере, точно сделает это), на одном дыхании называть его вместе с верой и надеждой, вместе с ними называть его пребывающим, когда все прочее преходит, — все это (не говоря уже о безвкусии подобных сочетаний!) возможно лишь для того, кто настолько слеп или дерзок, что упорно говорит не о том, что имеют в виду Павел и Новый Завет в целом, произнося эти и подобные слова.

Ясно, что отнюдь не случайно слово «эрос» и соответствующий глагол вовсе не встречаются у Павла и в остальных текстах Нового Завета. Новозаветное слово, обозначающее любовь — это агапе. Из контекста, в котором оно встречается, однозначно следует, что им обозначается движение, направленное прямо в противоположную сторону, нежели движение эроса. Правда, любовь в смысле агапе, — и в этом ее единственное сходство с любовью-эросом, — тоже есть тотальное взыскание другого, но такое взыскание, при котором любящий никогда не сочтет его источником свою собственную потребность, но только дарованную, ему самому изначально чуждую, совершенно новую свободу для другого. Сам по себе он не должен был бы вовсе любить другого и не любил бы его, — но он может любить и в этой возможности любит. Будучи свободным для другого, он любит его, а значит, любит не наугад, не блуждая, не распыляясь, но собираясь. И будучи свободным для него, он не ищет его для самого себя — как средство, потребное ему для собственного самоутверждения и самосовершенствования. Любящий ищет другого только ради него самого. Таким образом, он не хочет завоевать его и обладать им для себя, чтобы наслаждаться им и своей властью над ним. Он не подступается слишком близко к его свободе, а поскольку он уважает также свою свободу, он лишь, со своей стороны, пребывает совершенно свободным для него. Он любит другого бескорыстно, ничего не желая от него; он не хочет вознаграждения от него. Он хочет лишь быть рядом — для другого; лишь вручить, отдать ему себя, подарить ему себя так, как ему самому была дарована возможность любить его. Если любовь-агапе и взыскует, она взыскует не корыстно, но, — «давать блаженнее, чем принимать», — взыскует другого суверенно. Суверенно именно потому, что нацелена и направлена не на суверенитет любящего, но на суверенитет любимого. Итак, любовь как агапе, — повторим еще раз вслед за Павлом, — «долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего… Сорадуется истине, все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит» (1 Кор 13:4–7). Агапе так относится к эросу, как Моцарт к Бетховену. Как их можно спутать? Преодолевая любые споры и умничанья, преодолевая любую торговлю, агапе является абсолютно позитивной устремленностью к другому.

И тут можно оставить открытым вопрос о том, не было ли бы и для других наук полезным, если бы ведущим мотивом их стремления тоже был не эрос, но агапе. Для теологической работы такая иерархия жизненно необходима и потому обязательна. Хотя в теологической работе и невозможно просто так подавить и устранить этот интерес познающего человеческого субъекта, этот порыв, в котором он дает познаваемому предмету, в его самовозвышении, увлечь себя и сам устремляется ему навстречу, эрос должен быть в ней не господствующим, но только служебным мотивом. В ней вожделение и желание овладеть своим предметом будут во всяком своем проявлении иметь смысл только первого необходимого толчка в направлении к нему. Эта попытка должна будет затем смириться с тем, что в соответствии с предметом, в обращенности к которому она была предпринята, ей придется отступить перед совершенно иной попыткой; что в ней она будет не только очищена и поставлена под контроль, но преобразована и как следствие — интегрирована в нее. Не с научным эросом как таковым, но с его господством непременно должно быть — и будет — покончено в теологической работе. В противоположность познающему человеческому субъекту и его эросу, господствующей в теологической работе любовью может быть только основанная в подлежащем познанию предмете новая и чуждая агапе.

В самом деле, предмет теологической работы един, и это воспрещает ей не только блуждание и распыление во всевозможных глубинах, высотах и широтах, но и то раздвоение, в котором она, как это столь часто случается, склоняется то в сторону Божественных, то в сторону человеческих симпатий, поддаваясь воздействиям то с той, то с другой стороны. Ее предмет есть единый истинный Бог — не в Его самости и независимости, а в Его единении с единым истинным Человеком, — и единый истинный Человек — опять-таки не в Его независимости, а в Его единении с единым истинным Богом. Ее предмет есть Иисус Христос, а значит, история исполнения Завета (Bundes) между Богом и человеком — история, в которой свершилось — и свершилось единожды и на все времена, превзойдя все остальное, — что великий Бог, в изначально присущей Ему свободе, явил такую жертвенность и самоотдачу, что стал Богом малого человека; но в Нем свершилось и то, что малый человек, в Богом данной ему для этого свободе, явил такую жертвенность и самоотдачу, что стал человеком великого Бога. Предмет богословского познания есть это событие Союза (Bundesgeschehen), и в нем — связующая человека с Богом и Бога с человеком совершенная любовь. В ней потому нет страха, она потому изгоняет страх (1 Ин 4:18), что в ней Бог возлюбил человека ради него самого, и человек возлюбил Бога ради Него самого; потому что с обеих сторон присутствует не потребность в другом, не желание и вожделение его, а только свобода бескорыстно быть друг для друга. Присутствует изначально свойственная Богу свобода для человека и дарованная человеку свобода для Бога; присутствует агапе, которая нисходит и в то же время, силою этого нисхождения, восходит, и та, и другая — нет, эта единая — в равной суверенности.

Но коль скоро предмет богословского познания — Иисус Христос, а значит, совершенная любовь, только она может быть господствующим и формирующим первообразом и принципом этого познания. Что по отношению к своему предмету оно никогда не может быть ему равным, но всегда несовершенным, неадекватным познанием, побуждаемым разного рода необузданным и необращенным эросом, — это уж так устроено здесь и теперь, в состоянии и в ходе theologia viatorum [215], которые с очевидностью simul justiet peccatores sunt [216]. Но это не значит, что можно уклоняться от господства или формирующего воздействия совершенной любви, проходить свой малый путь по другому пути, нежели указанный ею. Напротив, богословское познание, богословская постановка вопроса об истине и ответ на него будут совершаться хорошо только в той мере, в какой они per speculum [217], пусть даже мутном зеркале, сделают зримой жизнь и власть совершенной любви. Богословское познание, как opus operantis [218], постольку будет добрым, угодным Богу и человеку, спасительным для Церкви и мира делом, поскольку в отношении к opus operatum jesu christ[219]оно есть, остается и каждый раз заново становится свободным для той свободы, в которой Бог бескорыстно отдал себя человеку и которой Он наделил человека, чтобы тот опять-таки бескорыстно отдал себя Богу. Будучи евангелическо-теолотческим познанием, оно должно осуществляться не в желании, не в постулировании и не в требовании, но только в признании и подтверждении того, что ему заранее дано в этом его предмете как его собственный прообраз. В этой направленности, которая подчиняется, следует, отвечает совершенной любви, при всем несовершенстве отображая ее, заключается то, что с некоторой сухостью может быть названо деловитостью теологической работы во всех ее дисциплинах. В этой деловитости она старается и стремится, — вспомним еще раз ключевые слова нашей первой лекции, — быть скромной, свободной, критической и радостной наукой.

Но действительно ли она такова? Что она становится и является таковой, этого люди, ею занимающиеся, не могут присвоить себе. Как не могут присвоить, приобрести своим трудом, добыть себе Святого Духа, веру, надежду. Решающая предпосылка теологической работы есть в то же время, радикальным образом, ее предел. И хорошо, что это так. Ибо это означает, что занимающиеся ею повсюду должны всматриваться в то, что превыше их самих и превыше их дела, — именно для того, чтобы хорошо делать свою работу. Это справедливо и применительно к совершенной любви, с точки зрения которой мы сегодня еще раз попытались рассмотреть решающую предпосылку теологии. Эрос, в том или ином его виде и в той или иной интенсивности, можно предположить в ком угодно, агапе — ни в ком.

Любой человек, в том числе и любой теолог, где бы и когда бы он ни жил, может принять и реализовать ее лишь как дар. Эта любовь — «во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим 8:39). Она присутствует там, где Он присутствует, действует и говорит. И поскольку Он есть наш суверенный Господь, постольку о ней будет верно повторить сказанное Лютером о Слове Божьем: Оно — тот «блуждающий ливень», который ныне проливается здесь, чтобы потом пролиться уже не здесь, но в другом месте. Отсюда следует, что богословское познание всегда может в большей или меньшей степени совершаться, — а значит, быть добрым делом, — только в такой любви. О Нем, в Ком эта любовь обладает Божественной и человеческой истинностью и действенностью, будет также справедливо сказать, что кто призывает имя Его, тот будет спасен. А это значит, что, прольется на него ливень или нет, он может жить, трудиться, молиться, учиться, служить, воспринимать, мыслить, говорить и, в конце концов, однажды умереть — с этим обетованием: что совершенная любовь (представляется ли она ему более или менее явной или скрытой) — это то небо, которое простирается и над ним.

Обращаться к ней, руководствоваться ею в своем малом познании никогда не будет напрасным, если человек знает, где ему нужно ее искать. Она пребывает в Том, в Ком исполнился Завет между Богом и человеком. И пусть теологии приходят и уходят, пусть в теологии оказывается то больше, то меньше света: солнце не скрывается за облаками, оно скорее торжествующе сияет над ними, — оно и тогда все равно останется «златым солнцем»[220]. Знать о совершенной любви как о conditio sine qua non[221]подлинной теологии, в любом случае, — даже если человек может лишь вздыхать о ней, — лучше, чем о ней не знать. Одно знание о ней, — а человек, в конечном счете, для того и делает теологическую работу, чтобы знать о ней, — достаточный повод, чтобы присоединиться к хвале, возносимой Богу, Богу Завета, который сам есть Любовь, в том известном месте старой церковной литургии, слова которой станут нашим заключением [222]:

Gloria Patri et Filio et Spiritui sancto,

Sicut erat in principio et (est) nunc et (erit) semper

Et insaecula saeculorum!

[223]

[1] 1 die barmer theologische erklarung. einfiihrung und dokumentation/ burg-smuller a, weth r. — neukirchener verlag, 1983, с 34 (перевод автора).

[2] В большинстве русскоязычных ссылок данный труд именуется как «Священное», что, однако, является не вполне корректным, учитывая тот смысл, который сам автор вкладывает в это слово. Оригинальное название книги — «das heilige».

[3] Так в его предисловии к книге «Введение в «Церковную догматику» Карла Барта», написанной Отто Вебером. См. weber otto. «karl barths kirchliche dogmatik. ein einfuhrender bericht». — neukirchen, 1958, с 5.

[4] См. наст, издание, с. 11.

[5] barth К. die kirchliche dogmatik. 4 teile, 1932 — 1959 (труд остался незавершенным, выдержал более 10 изданий). — Здесь и далее прим. ред.

[6] АбрахамКалов (calov, calovius) (1612–1686) — немецкий лютеранский теолог, профессор в Кенигсберге и Данциге, генеральный суперинтендент в Виттенберге; представитель лютеранской ортодоксии, непрерывно вел острую полемику с католиками, реформатами, арминианами и др.

[7] credo — книга К. Барта (basel, 1935),

[8] Очерк. — «Очерк догматики», книга К. Барта (barth К. «dogmatik im grundrib». berlin, 1948).

[9] Суммы — имеются в виду объемные догматические произведения (см., напр., «Сумма теологии» и «Сумма против язычников» Фомы Аквинского).

[10] «Швейцарский псалом» («schweizerpsalm») — написанное в xix в. патриотическое песнопение, ставшее швейцарским национальным гимном. Как раз во время подготовки Карлом Бартом данной книги в Швейцарии велись интенсивные дискуссии о том, следует ли официально объявлять это песнопение государственным гимном.

[11] Притча из «Натана мудрого» Г. Э. Лессинга, призывающая к веротерпимости и утверждающая равноценность христианства, ислама и иудаизма перед Богом.

[12] Слово «евангелическая» традиционно служит в немецкоязычном мире для обозначения протестантских церквей, например, «Евангелическая церковь Германии». В разговорном языке «евангелическое» как обозначение вероисповедания часто противопоставляется «католическому».

[13] В соответствии с традицией евангелического церковного языка Карл Барт говорит здесь о Евангелии, прежде всего, не как об отдельных конкретных библейских книгах (Евангелие от Матфея, Марка, Луки, Иоанна), а как о Благой вести о прощении и оправдании грешников, которая, согласно евангелической теологии, составляет центр всего Писания и церковной проповеди.

[14] Если внести необходимые изменения (лат.).

[15] Оборотом речи (фр).

[16] Ср. Исх 3:14, в русском Синодальном переводе: «Я есмь Сущий».

[17] Букв., «незабвенность» (греч.).

[18] Кризис — одно из ключевых понятий теологии Карла Барта и его сторонников, для которой среди прочих обозначений (наиболее известное — «диалектическая теология») употребляли и название «теология кризиса».

[19] 0 Бог «как совершенно иное» — одно из излюбленных понятий теологии начала xx века. Ярче всего таким способом Бог характеризуется в знаменитом «теологическом бестселлере» Рудольфа Отто «Святое» (см. например, otto, rudolf. dasheilige, munchen, 1997), который оказал заметное влияние на богословие Барта.

[20] 1 ЗдесьБарт в числе прочего вероятно намекает и на православное учение о теозисе, обожении, как высшей цели человека.

[21] 2 См. Ис 7.14.

[22] Глобальной образованной среде (лат.).

[23] В своем роде (лат.).

[24] Второстепенной заботой (лат.).

[25] В немецком языке это однокоренные понятия: wort (слово) и antwort (ответ).

[26] «Стоит и падает» (по-немецки, stent und fallt) — выражение, распространенное в протестантском богословии и означающее «целиком зависит от чего-либо».

[27] «Всякое подлинное познание Бога рождается из повиновения» (Кальвин).

[28] Исх 3:14: «Я есмь Сущий».

[29] См. Быт 32:28.

[30] См. Ин 4:22.

[31] 0 См. Рим 12:1, в Синодальном переводе — «разумное служение».

[32] «Живьем» (лат).

[33] Новый Завет кроется в Ветхом, Ветхий является в Новом (лат).

[34] «Исторический Иисус» (Иисус как реальная историческая личность, наши знания о которой очищены от позднейших религиозных напластований), «Христос веры» (Христос как религиозная фигура, как Он воспринимается в вере, независимо от реальных исторических событий и обстоятельств, связанных с Его жизнью), «допасхальный» и «послепасхальный» Иисус Христос (т. е. Иисус Христос в контексте Его земной жизни и так, как Он воспринимается в свете Его Воскресения) — различные термины связанной с использованием историко-критического метода изучения Библии протестантской теологии xix — xx вв., знаковые для попыток по-новому понять личность Иисуса Христа и ее значение.

[35] «Яхвист» и «Элогист» — принятые в библейской науке условные обозначения гипотетических авторов различных слоев текста, просматривающихся в ряде книг Ветхого Завета. Характер этих обозначений обусловлен тем, при помощи каких слов в данной текстовой традиции именуется Бог.

[36] Значимых мест, тем (лат.).

[37] Условное обозначение еще одного текстового слоя в Ветхом Завете (см. прим. выше).

[38] Так называл его Лютер: оно казалось ему сухим, лишенным свежести чистой благодати из-за сосредоточенности на делах.

[39] «derewigreiche gott» — выражение из знаменитого церковного песнопения Мартина Ринкартаnun danket alle gott.

[40] Общение святых (лат.)

[41] Община веры (лат.).

[42] Союз свидетелей (лат.)

[43] Намек на Пс 13:1.

[44] Согласно учению Барта, которое он, в частности, излагает и в этой книге, собственно Словом Божьим является событие Иисуса Христа. Непосредственным свидетельством о Нем и потому Словом Божьим второго порядка является Писание. Церковное провозвестие, проповедь являются свидетельствами второго порядка и потому могут быть названы Словом Божьим лишь весьма опосредовано — как Слово Божье, так сказать, третьего порядка.

[45] «Я не теолог, я администратор!» (англ).

[46] Служение Слова Божьего (лат.).

[47] С учетом необходимых изменений (лат.).

[48] Барт использует в данном случае слово uberlieferung, которое было бы точнее перевести, как «предание». Такой перевод мог бы показать наличие пунктов соприкосновения евангелической и православной теологии; однако для того чтобы избежать ложного впечатления полного единства по этому вопросу, было выбрано все же иное слово.

[49] Веру ищущую понимания (лат.)

[50] В части вместо целого (лат.).

[51] Барт перечисляет различные существовавшие в истории формы вероисповеданий. Под «символами» имеются в виду исповедания, традиционно именуемые «символами веры». «Конфессии» — вероисповедания, легшие в основу отдельных, «конфессиональных», церквей.

[52] Общим согласием (лат.).

[53] С самого начала (лат.).

[54] Понимание веры (лат.).

[55] Барт имеет в виду классическую либеральную теологию xix — начала xx вв. (не путать с так называемым «либерализмом» в теологии!), с которой он ожесточенно полемизировал.

[56] В наиболее сильных сторонах (лат.).

[57] Теологумен — частное богословское мнение.

[58] deusex machina — фигура бога, поднимаемая в финале античных трагедий с помощью особого механизма (машины) над сценой, чтобы путем его вмешательства в ход действия искусственно решить неразрешимый сам по себе конфликт.

[59] См. Быт 25:27–34.

[60] Ср. Ин 3:8.

[61] Дыхание (лат.).

[62] Вдохновение (лат.).

[63] Исконное значение, связанное с «дыханием», «дуновением» полностью сохранилось в русском слове «Дух».

[64] Цит. по русской версии Никео-Константинопольского символа веры, принятой в церквах западно-христианской традиции.

[65] «Зачатый от Духа Святого» (лат).

[66] «Пневматическая» — духовная, связанная с деятельностью Духа (от греч. pneuma — дух).

[67]

[68] Иоганн Вольфганг Гете. Фауст. Пер. Б. Пастернака. М., 1969 — С. 157 (часть первая, сцена «Лесная пещера»).

[69] Деян 19:1–3.

[70] Название церковного гимна ix в., приписываемого Рабану Мавру.

[71] «komm, о komm, du geist des lebens» — название хорала Генриха Гельда (Held), 1658 г.

[72] Ср. Лк 11:11–13.

[73] Ср. Мф 25:1-13.

[74] См. Притч 24:34.

[75] thaumazein — удивляться, изумляться (греч.).

[76] Чудесным, поразительным (лат.).

[77] Ср. 1 Кор 15:26.

[78] Лк 21:28.

[79] Ср. Мф 25:1-13.

[80] Ет,der retter ist da! — ср. со строкой из популярного духовного песнопения «stille nacht»: «christ, der retter istda!»

[81] wunderalter wunder (букв, «чудо всех чудес») — слова из известного песнопения реформатского поэта и мистика Герхарда Терстегена (1697 — 1769) «gott ist gegenwartig».

[82] Последнее по очередности, но не по важности (англ.).

[83] Неизгладимый отпечаток (лат.) — термин из римско-католического богословия, который обозначает, что при рукоположении священник обретает особый реальный и неуничтожимый статус, отличающий его от мирян, и, таким образом, его рукоположение, в сущности, никогда и ни при каких условиях не может быть отменено.

[84] Иоганн Готфрид Гердер (herder) (1744 — 1803) — знаменитый теолог, философ и литературный критик, оказавший значительное влияние на движение «бури и натиска», классицизм и романтизм.

[85] Намек на знаменитую книгу Ф. Шлейермахера «Речи о религии к образованным людям ее презирающим» (1799).

[86] Бернард Дум (duhm) (1847 — 1928) — известный теолог, представитель школы истории религий. Главный интерес теологических изысканий Дума лежал в области ветхозаветных поэтических и пророческих книг.

[87] Герман Гункель (gunkel) (1862 — 1932) — один из главных представите лей школы истории религий, основатель методики исследования форм и жанров в Ветхом Завете.

[88] ПаульВернле (wernle) (1872 — 1939) — известный швейцарский теолог, специалист по Новому Завету, прежде всего, по синоптическим Еванге лиям и корпусу посланий апостола Павла.

[89] Томас Карлайл (carlyle) (1795 — 1881) — известный шотландский писатель и историк, во многом способствовал популяризации немецкой культуры в Великобритании.

[90] Рудольф Отто (otto) (1869 — 1937) — знаменитый теолог и религиовед. Известен, прежде всего, своей книгой «Святое» (1917), где обозначает святое, нуминозное, лежащее в основе любой религии, как mysterium tremendumet fascinosum («тайна ужасающая и притягательная»). См. так же прим. на с. 19.

[91] Чарующее, притягательное (лат.).

[92] Вильгельм Герман (herrmann) (1846 — 1922) — специалист в области систематической теологии, один из учителей Карла Барта.

[93] Красота (лат.).

[94] Речь идет о тебе самом! (лат.).

[95] Фридрих Август Готтрой Толук (tholuck) (1799 — 1877) — один из виднейших теологов и церковных деятелей своего времени. Оказал значительное влияние на развитие самых разных областей теологии.

[96] Ср. Быт 3:9.

[97] Понимания, постижения веры (лат.)

[98] Св. Иларий из Пуатье, или Иларий Пиктавийский (315 — 368), — епископ города Пуатье, называвшегося также Пиктавиум. Единственный из западных епископов в 350 г. отказался исповедовать арианский символ веры, за что был сослан императором Констанцием в Малую Азию. Свои богословские взгляды изложил в книге «О Святой Троице». Илария можно считать первым западным богословом, всерьез обсуждавшим проблемы Троицы и природы Христа.

[99] Не предмет подчинен речи, но речь — предмету (лат).

[100] Ансельм Кентерберийский (1033 — 1109) — архиепископ кентерберийский, богослов, философ-схоластик, основатель средневекового реализма. Он сформулировал т. н. онтологическое доказательство бытия Бога, призванное показать, что из самого понятия Бога с необходимостью вытекает его существование. Основные сочинения: «Монолог», «Об ис тине», «Прибавление к рассуждению» и «Почему Бог стал человеком» (об искуплении).

[101] Порядок и необходимость (лат).

[102] Верую, потому что абсурдно (лат.), — высказывание Тертуллиана (ок. 160 — 220).

[103] «gibzufrieden und sei stille indem gotte deines lebens!» — первая строчка известного песнопения Пауля Герхардта (1607 — 1676), наиболее крупного лютеранского церковного поэта.

[104] От греч. aropa (затруднение, недоумение) — термин, которым обозначали трудноразрешимые или неразрешимые проблемы

[105] «Бог из машины» (лат.) — неожиданная, не вытекающая из действия драмы развязка.

[106] Жертвоприношение разума (лат.).

[107] Вера, ищущая разумения (лат.).

[108] Неявная, подспудная вера (лат). Понятие веры, связанное с обращенным к верующему требованием (выдвигаемым, прежде, всего в Римско-католической церкви) заведомо подчинить свою личную веру и убеждения учению Церкви, даже если оно не известно и не понятно ему во всех деталях.

[109] Вера, созидающая в нас божественность (лат.).

[110] Под «онтическим» («бытийственным») Барт понимает здесь обладающее собственной и независимой сущностью, более того, единственно истинной и релевантной сущностью, из которой выводится затем все остальное.

[111] Непременное условие (лат).

[112] Под энтузиазмом здесь следует понимать исконное значение этого слова, употребляемое в теологии, то есть состояние религиозной экзальтации.

[113] См. Мф 4:5–6.

[114] Схождения в ад (лат.).

[115] Намек на знаменитую «Программу демифологизации Нового Завета» Рудольфа Бультмана, которая подразумевала собой замену в теологии древних мифологических представлений и образов из Библии на понятные и близкие современному человеку, но идентичные по своему наполнению с библейскими экзистенциальные категории.

[116] Вера в то, что… (лат.).

[117] Вера в… (лат.).

[118] В вере, ищущей уразумения (лат.).

[119] Мф 17:20.

[120] Здесь Барт переиначивает строчку из знаменитого хорала Мартина Лютера «einfeste burg»: «mit unsrer machtist nichts getan», — в которомговорится о бессилии человека перед лицом сатаны и о неминуемо угрожающей человеку гибели, единственным спасением от которой является вмешательство Христово.

[121] Цитата из Малого Катехизиса Мартина Лютера, точнее, из толкования третьего артикула Символа веры, в котором Лютер утверждает, что моя вера во Христа — это исключительно результат действия Святого Духа во мне.

[122] Мк 9:24.

[123] «Фауст», часть первая, сцена первая. Перевод Н. Холодковского.

[124] Почтенный орден теологов (лат.).

[125] От лат. explicatio — истолкование, объяснение, выведение главной мысли.

[126] От лат. applicatio — прикладывание, приложение к жизни выведенного в результате экспликации.

[127] См. Мф 10:27.

[128] «Метод корреляции» П. Тиллиха подразумевает, что теология в своих ответах должна учитывать глубокие и экзистенциальные вопрошания человека. Ответ не должен быть уже задан самим вопросом, его структурой и содержанием, не должен быть прямым и, тем более, ожидаемым, но вопрос и ответ должны соответствовать друг другу.

[129] Автономное мышление, по Тиллиху, — мышление само себе полагающее законы и правила. Гетерономное мышление видит свои правила и ценности вне себя, заданными некоей внешней инстанцией. Теономное мышление преодолевает оба эти ограниченных типа в мышлении, ориентирующемся на Бога, то есть на то, что не идентично с мыслящим, но и не чуждо для него.

[130] «eia,warn wir da!» — цитата из знаменитого латино-немецкого рождественского песнопения in dulcijubilo (xv в.).

[131] Теологией, следующей образцу, теологией странников (лат.).

[132] Внутри и вне церковных стен (лат.).

[133] Собрание верных (лат.).

[134] Ср. Исх 16:3.

[135] «Как маленький Мориц представляет себе что-либо» — оборот речи, обозначающий представления непрофессионала о чем-либо.

2 Гейдельбергский катехизис (1563 г.) — одно из наиболее распространенных в Реформатских церквях вероисповедных писаний.

[136]

[137] Выражение Барта здесь напоминает название знаменитого теологического журнала «zwischen den zeiten» (1922 — 1933), ставшего на заре диалектической теологии ее рупором.

[138] Быт 3:19.

[139] Да будет! (лат.).

[140] Николаус Людвиг граф фон Цинцендорф (zinzendorf) (1700 — 1760) — виднейший богослов эпохи пиетизма, основатель и первый епископ Гернгутерской общины, которая была и остается тесно связана с традиционными евангелическими церквами, однако отличается особенным характером благочестия; автор множества духовных песнопений.

[141] Судя по всему, имеется в виду знаменитое доказательство бытия Божьего, предложенное Ансельмом Кентерберийским.

[142] Глупца (лат).

[143] Давид Фридрих Штраус (strauss) (1808 — 1874) — знаменитый теолог; стремлениям выделить историческое ядро в новозаветных повествованиях об Иисусе противопоставил необходимость уметь найти в мифологическом языке Библии вечные истины и выразить их по-новому.

[144] Внутреннем свидетельстве Святого Духа (лат).

[145] Иоганн Ментцер (mentzer) (1658 — 1734) — один из сподвижников графа Цинцендорфа. Барт цитирует строчку из известного песнопения, написанного Ментцером, «О dab ich tausend zungen hatte».

[146] Ср. Мф 4:4.

[147] Иак 1:6.

[148] Эммануил Гирш (hirsch) (1888 — 1972) — видный немецкий теолог, представитель так называемого «Лютеровского ренессанса», известен своими работами в области современной философии, Нового Завета и политических аспектов христианского учения. Тесно сотрудничал с пронацистски настроенными «немецкими христианами». Один из самых непримиримых оппонентов К. Барта.

[149] Вестфальский мирный договор 1648 г. положил конец Тридцатилетней войне.

[150] Верую в Церковь (лат).

[151] Верую во единого Бога (лат).

[152] Рим 8:16.

[153] Откр 3:15–16.

[154] Ср. 1 Кор 3:15.

[155] ПаульТиллих утверждал, что сомнение является неотъемлемым и необходимым элементом веры.

[156] Речь идет о надписи, которую нацарапала в своей тюремной камере французская протестантка Мари Дюран (1715 — 1776), заключенная там за свою веру. Она адресовала эту надпись своим сокамерницам, которые подвергались искушению отвергнуть свою веру и тем самым получить освобождение.

[157] Слово «anfechtung» означает на традиционном языке протестантского богословия и благочестия не «соблазн» (versuchung), а тяжелое внутреннее испытание, глубоко личное переживание удаленности Бога или даже Его отсутствия в моей жизни, ощущение моей отверженности Богом. Барт наполняет здесь это слово новыми оттенками смысла: см. его пояснения по тексту. Точного перевода этого слова на русский язык, к сожалению, не существует, поэтому мы вынуждены будем пользоваться наиболее распространенным его переводом как «искушение».

[158] Ср. Ам 5:21–23.

[159] ПС 103:29

[160] Рим 6:23.

[161] Исх 24:17.

[162] В способе перечисления десяти заповедей, принятом в Реформатской церкви (точно так же, как и в Православной), запрет на создание изображений выделяется в отдельную, вторую заповедь, в то время как в Римско-католической и Лютеранской церквах этот запрет понимается как продолжение первой заповеди и потому не называется отдельно.

[163] Лк 22:24.

[164] Конфирмация — обряд в евангелических церквах, совершаемый над достигшими совершеннолетия юношами и девушками. В этом обряде они торжественно свидетельствуют о своей вере перед общиной и, тем самым, сознательно говорят «да» своему совершившемуся еще в младенчестве крещению. Конфирмации обычно предшествует специальный курс обучения, наставления в вероучении Церкви.

[165] Барт намекает на некоторые важнейшие линии развития и достижения современной ему теологии Бультмана, Тиллиха и других богословов, включая и его самого.

[166] Рим 13 — глава из Послания к Римлянам, в которой апостол Павел призывает христиан быть покорными властям. Бонхёффер же, как известно, участвовал в активном сопротивлении гитлеровскому режиму.

[167] Знаменитый либеральный теолог Альберт Швейцер (1875 — 1965) долгое время служил врачом при одной из христианских миссий.

[168] Эрнст Фукс (fuchs) (1903 — 1983) — известный протестантский теолог, специалист по Новому Завету и герменевтике.

[169] Мф 5:15.

[170] Существует знаменитая (но исторически абсолютно необоснованная) легенда, что, находясь в Вартбурге, Лютер однажды запустил чернильницей в привидевшегося ему дьявола.

[171] Ср. Ин 11:4. Так же называется известное произведение Серена Кьеркегора, опубликованное в 1849 г.

[172] Пс 72:15.

[173] По роду своей деятельности (лат.).

[174] «derherr allein ist konig, icheine welke blum» — строка из песнопения ПауляГерхардта «du, meine seele, singe» (1653 г.), написанного на мотивы Пс 145.

[175] Рим 4:18.

[176] Противоположностью (лат).

[177] Здесь Барт опирается на «теологию креста» Лютера, согласно которой, Бог открывается всегда только под видом противоположного (sab contra riety). Его всемогущество открывается в бессилии Распятого, Его любовь — в событии креста, то есть мучительной казни, Его милость человеку — в сознании тем своей потерянности и так далее. Противоположностью «теологии креста» является, по Лютеру «теология славы», которая пытается увидеть Бога напрямую в Его славе, в величии и «очевидности» Его дел, а также связать Его милость с человеческими заслугами, но, тем самым, она вынуждена обходить парадокс креста, а значит и не знает ничего об истинном откровении Божьем, совершившимся в распятом Христе. См. также дальнейшие пояснения Барта.

[178] Под видом противоположного (лат).

[179] Ср., например, Пс 30:18.

[180] Теологией креста (лат.).

[181] Славься, крест, моя единственная надежда! (лат.).

[182] Бодрости (лат.).

[183] Веселии (лат.).

[184] Духовной радости (лат.).

[185] Здесь Барт снова использует уже цитированную им строку из хорала Мартина Лютера «ein feste burg».

[186] Молись и трудись! (лат).

[187] Здесь Барт намекает на мысли П. Тиллиха о Боге как основе бытия.

[188] Исх 20:2–3.

[189] «Речь к..».

[190] Давид Голлац (hollaz) (1648 — 1713) — немецкий теолог, известен как последний крупный догматик лютеранской ортодоксии.

[191] Под литургическим движением следует понимать достигшие своего пика в 50-х годов xx в. течения в евангелических Церквах, стремящиеся к обновлению литургии — обновлению, которое заключалось, прежде всего, в отказе от ее слишком рационального характера и в более пристальном внимании к обрядовой стороне богослужения.

[192] Общение святых (лат.)

[193] Раскрой меня от меня к Тебе! (лат).

[194] Дай мне разуметь! (лат).

[195] Дай мне Тебя! Дай мне Тебя Самого, Боже мой! (лат).

[196] Приди, Дух-Творец! (лат).

[197] Общении святых (лат.).

[198] Через всю эту главу проходит контрапункт двух значений слова studium и его производных: studium (нем.) — изучение, исследование; studium (лат.) — рвение, устремленность.

[199] Студентом теологии (лат.).

[200] Конкретнейшем (лат.).

[201] Готфрид Арнольд (arnold) (1666 — 1714) — немецкий теолог, глубоко укорененный в пиетистской традиции. Известен своим трудом «Беспристрастная история Церкви и ересей от начала Нового Завета до года 1688 от Рождества Христова», в котором он показывает, что подлинными носителями, подлинными величинами церковной истории являются не великие события или возникновение и развитие тех или иных Церквей, а отдельные личности, отдельные представители подлинного христианского благочестия, независимо от конфессиональных границ.

[202] Фердинанд Христиан Баур (Ваш) (1792 — 1860) — знаменитый немецкий теолог, основатель Тюбингенской школы. На богословие Баура оказали значительное влияние идеи Гегеля.

[203] В дальнейшем это выражение переводится вполне традиционно как «служение Слову Божьему», но сам Барт предлагает именно такой перевод.

[204] По роду обязанностей (лат.).

[205] Франц КамильОвербек (overbeck) (1837 — 1905) — евангелический теолог, во многом, за исключением гегельянства, последователь Баура, друг Ницше. Занимался в основномраннехристианской историей. Оказал большое влияние на возникновение диалектической теологии и мышление Барта.

[206] Внутри и вне стен Церкви (лат.).

[207] Адольф Шлаттер (schlatter) (1852 — 1938) — немецкий протестантский теолог. Происходил из пиетистской семьи. Специалист по Новому Завету и систематике. Стремился придать теологии «библейскую ориентацию». Известен тем, что, исходя из Библии, подвергал некоторые положения протестантского вероучения критике.

[208] «dasalte weiblein» («старушка») — фольклорный персонаж.

[209] Второе Гельветское Исповедание (confessio helveticaposterior), было написано Генрихом Буллингером (bullinger) первоначально как личное исповедание веры в 1561 году и издано в 1566 году как одно из официальных исповеданий Реформатской церкви. Буллингер (1504 — 1575) был другом и соратником Цвингли.

[210] «Проповедь Слова Божьего есть Слово Божье» (лат.).

[211] Поднациональной традиционно понимается Церковь, к которой, по крайней мере, формально принадлежит большая часть населения данного государства. Для вступления в нее, как правило, не требуется сознательного решения, оно осуществляется большей частью через крещение в младенчестве. Такая церковь обычно обладает особыми правами и привилегиями в государстве. Свободная церковь стремится к максимальной независимости от государства и общества. Как правило, она также выдвигает более жесткие требования к своим членам.

[212] Вне стен Церкви (лат).

[213] Здесь Барткасается ведущейся по сей день дискуссии о том, нужны ли теологические факультеты в государственных университетах или же теологическое образование должно стать исключительно внутрицерковным делом.

[214] Необходимое условие (лат.).

[215] Теологии странников (лат).

[216] Одновременно праведники и грешники (лат.). Этой традиционной формулировкой выражается учение Лютера и Реформации о каждом христианине как грешнике и праведнике одновременно. Речь не идет о том, что каждый немного грешен, но уже и немного праведен. Каждый верующий является вполне грешником и в то же время обладает совершенной праведностью Иисуса Христа, данной ему извне, не являющейся его внутренним качеством или собственностью. Грешник он по своему собственному состоянию, праведник — в глазах Божьих, ради Иисуса Христа.

[217] Как в зеркале (лат.).

[218] Действенное дело (лат.).

[219] Осуществленному делу Иисуса Христа (лат.).

[220] «dieguldene sonne» — вероятно, цитата из известного утреннего церковного песнопения «dieguldene sonne bringt leben undwonne», написанного Филиппом фон Цезеном. Кроме того, Барт может иметь в виду и знаменитое утреннее песнопение П. Герхардта «dieguldene sonne voll freud undwonne».

[221] Необходимом условии (лат.).

[222] «gloriapatri» — эти слова звучат в начале богослужения после чтения вступительного псалма.

[223] «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу и ныне, и присно, и во веки веков!»