Почему Бог допускает страдания

Джонни Эрексон Тада

… Приблизьтесь к Богу, и приблизится к вам…

ИАКОВА 4:8

Получив увечье в результате несчастного случая, произошедшего со мной во время прыжков в воду много лет назад, я провела немало времени в общении с адвокатами и терапевтами. Из-за того, что я была парализована от шеи до пят, мне задавали массу вопросов о моем психическом состоянии и самооценке. Со своей стороны, я тоже хотела задать этим людям несколько очень важных вопросов: «Как мне жить в таком положении? Выйду ли я когда-нибудь из состояния депрессии?» Как это ни печально, но они не предложили мне никаких вразумительных ответов. Однако, будучи христианкой, я знала (хотя и довольно смутно), что, вероятно, в Библии есть какие-то ответы на мои вопросы. В больнице у меня была масса времени для исследования Писания, поскольку на целый год я оказалась «зацементированной» в специальный каркас. Он превратил меня в длинный и плоский полотняный «бутерброд». Несколько часов я должна была лежать лицом кверху, а потом медсестры, обмотав меня еще одним куском полотна, переворачивали, и я продолжала лежать лицом вниз. Находясь в положении «лицом книзу», я с помощью зубочистки напряженно переворачивала страницы своей Библии, пытаясь найти необходимые мне ответы.

Но Библия меня раздражала. Все, о чем я в ней читала, казалось таким далеким от той реальности, в которой находилась я. То и дело я натыкалась на фразы типа «мы радуемся в наших страданиях». Как член Реформированной англиканской церкви, я пыталась вспомнить то, что знала из«Книги общих молитв»: стих или два либо какой-нибудь гимн. Но и это не облегчало моего состояния.

Через год меня высвободили из каркаса, но моя депрессия стала усугубляться по мере того, как трагическая реальность начала вырисовываться передо мной все более четко. Меня поместили в палату, где находилось еще пять девушек. Очень много раз по ночам мне так отчаянно хотелось рыдать, но я сдерживалась. Дело в том, что если бы я плакала, то слезы застаивались бы в моих глазах, и это причиняло бы мне боль. К тому же ночью никто не мог помочь мне высморкаться, и, не желая выглядеть неопрятно, я не могла позволить себе плакать — так что на тот период времени в какой-то степени я превратилась в «крепкий орешек». Конечно же, люди часто задают мне вопросы: когда во мне начались изменения? когда настал поворотный момент? что повернуло вспять мою жизнь?

Все эти бесконечные месяцы пребывания в больнице я испытывала очень большую благодарность к своим христианским друзьям, регулярно навещавшим меня. Они приносили свои Библии, а также гитары, пиццы и альбомы. А я докучала им своими «как?” и «почему?». Среди них была одна моя университетская подруга -Джеки, с которой мы когда-то вместе играли в хоккей. В сущности, Джеки была таким же подростком, как и я, но она любила Иисуса и благодаря этому помогла мне преодолеть депрессию. Я спрашивала ее: «Почему такое произошло именно со мной? Как мне с этим справиться?» В вопросе «почему?» есть нечто особенное: он никогда не бывает сухим, абстрактным или теоретическим. Ответить на него подчас гораздо сложнее, чем просто подойти к школьной доске с кусочком мела и написать на ней быстрое решение. Страдание тоже никогда не бывает отвлеченным или лишенным чувств, и на него нельзя найти аккуратный и прилизанный ответ. О, как оно заставляет нас злиться! Я до сих пор так благодарна за терпение своим друзьям, особенно Джеки, которая в наивной манере 17-летней девушки, казалось, впитывала, как губка, все мое негодование и все мои «почему?».

Как-то в два часа ночи, когда соседи по палате уже спали, а я находилась в агонии борьбы с одним из изматывающих полуночных кошмаров, мужество покинуло меня. Но вдруг я повернула свою голову и увидела, как через приоткрывшуюся дверь больничной палаты вползает на четвереньках какая-то фигура. Я не могла разобрать в темноте, кто это был, однако человек подползал все ближе, минуя спящих, пока его руки не коснулись поручней моей больничной койки и передо мной появилось знакомое лицо.

— Джеки! — воскликнула я. — Послушай, если тебя заметят, то вышвырнут отсюда вон!

— Ш-ш-ш, — приставила она палец к губам. (Позже я узнала, что после того, как закончилось время посещения больных, она спряталась в коридоре за диваном, а когда медсестры ушли на перерыв, тайком пробралась к моей палате.)

Джеки поднялась, налегла руками на поручень и опустила его вниз. И потом, как это совсем по-детски делают семнадцатилетние девчонки (особенно те, которые много раз после вечеринок оставались ночевать у подружек), она шмыгнула ко мне в кровать, тесно прижалась к моему неподвижному телу и замерла. Затем в темноте очень тихо, так, чтобы не разбудить больных в палате, она начала петь: «Муж скорбей… Что за имя для Сына Божьего, Который пришел спасти погибших грешников? Аллилуйя, что за Спаситель!»

Я знаю, что у Бога на все есть ответы. Для меня тридцать лет паралича оказались как бы школой, в которой я обучалась богатству, глубинам, чудесам и сладкому утешению, которые содержит Слово Божье для страждущих людей. У Бога есть Свои причины, по которым Он допускает страдания в жизни верующих. Несгибаемая вера, крепкий характер и очищенное сердце — вот всего лишь некоторые из ответов на вопрос «почему?». Но когда вы страдаете и ваше сердце сжимается, как губка, когда вы ощущаете оцепенение и не контролируете своих эмоций, то список, состоящий из шестнадцати библейски обоснованных пунктов, которые объясняют, почему все это происходит с вами, может помочь вам не больше, чем соль, посыпаемая на свежую рану. Рана не перестанет кровоточить только потому, что кто-то перечислит вам причины ее возникновения, хотя они могут быть правильными и истинными. Если вы оплакиваете потерю своего тела или скорбите о других личных потерях, то сухие ответы вряд ли смогут унять ту боль, которая глубоко засела в вашем сердце и пронизала все ваше естество. Когда человек страдает так, как страдала я сразу после получения увечья, то он становится подобен больному ребенку, который ищет своего большого и сильного отца, чтобы спросить у него: «Почему, папа?» Не думаю, чтобы в такой ситуации папа посмотрел на своего малыша и равнодушно произнес: «Да, сын, я рад, что ты задал мне такой вопрос. Хочу тебе сообщить, что мои планы относительно тебя заключаются в том-то и том-то». Нет, больной ребенок хочет, чтобы отец взял его на руки, прижал к груди и ласково сказал: «Успокойся, милый, все будет хорошо. Папа рядом».

Именно такая мольба доносится из глубины нашего сердца, не правда ли? Мы жаждем утешения. Более того, мы ждем отцовского ободрения в том, что каким-то образом с этой болью будет покончено. Мы хотим получить заверение в том, что наш мир не разобьется на мелкие осколки, как это нам кажется в трудную минуту. Нам нужна уверенность в том, что наш мир упорядочен, стабилен и надежен, а в центре него стоит Бог, Который держит все в Своих руках. Господь должен находиться в центре наших страданий. Мало того, Он должен быть нашим «папочкой» — великодушным, мягким, добрым и сострадательным.

Именно в этом заключается крик нашей души, когда мы взываем «почему?». Страдания — это проблема, касающаяся не «чего-то», а «кого-то». Следовательно, ответ на нее — это не «что-то», а «кто-то». И Бог, как и любой добрый отец, не дает советы — Он отдает Самого Себя.

И Бог, как и любой добрый отец, не дает советы — Он отдает Самого Себя

Когда после двух лет пребывания в больнице эта истина начала открываться мне, то бессонными ночами, теряя мужество, я зрительно представляла, как ко мне в палату приходит Иисус. В действительности я Его не видела, но в воображении рисовала себе, как Он, нарушив больничные правила подобно Джеки, забирается в мою палату. Затем Иисус как бы подходит к моей кровати, опускает вниз поручень и садится на край моего матраца. И Бог, как и любой добрый отец, не дает советы — Он отдаёт Самого Себя. Одной рукой Он нежно убирает со лба мои волосы, а другой показывает шрамы от гвоздей на Своем теле, как бы говоря: «Джонни, если Я возлюбил тебя настолько сильно, что отдал за тебя Свою жизнь, не можешь ли ты довериться Мне в отношении ответов на свои вопросы?» Бог, как хороший Отец, предлагает нам Себя. В Псалме 17 Он становится незыблемой крепостью для человека, который, подобно мне, ищет ответы на свои вопросы и хочет быть спасенным. В Псалме 2 сироте Он открывается как Отец. В 62-й главе Исаии Он — Жених для невесты. В 54-й главе Исаии Он становится Мужем для оставленной одинокой женщины. А в 15-й главе Исхода Он является Целителем для больных. В 9-й главе Исаии Он — чудный Советник для всех, оказавшихся в безвыходной ситуации. В 4-й главе Иоанна Он объясняет, что является живой водой для жаждущих. В 6-й главе Иоанна Он — дверь на небеса для жаждущих истины, которых не могут удовлетворить реалии мира сего.

Как или почему Бог допускает страдания — не в этом вопрос. Главное то, что Он — это ответ, и мы нуждаемся в Нем. Именно об этом и напомнила мне Джеки, когда в ту ночь юркнула ко мне под одеяло. «Муж скорбей»… Она ничего не сказала, кроме этих слов, но я вдруг начала понимать необычайно важную истину — Бог хороший. И в последующий год, по мере того как я продолжала листать страницы Библии своей зубочисткой, я более и более постигала то, что Бог благ. Его благость к страдающим проявляется не столько в том, что Он дает ответы, сколько в том, что Он Сам является этим Ответом. Он не предлагает нам много слов, Он — это Слово. А если Он Тот, Кто находится в центре Вселенной, если Он такой, каким описан в Деяниях 17:28, и Им все движется, дышит и существует, то Он не может дать ничего большего, чем Самого Себя. Если Он отдает Себя, то отдает все!

В своем инвалидном кресле я рано выучила тот урок, что Бог не должен мне ничего объяснять. Он все объяснил на кресте. Он не дал мне тех слов, которые я искала сразу после трагедии, ведь Он Сам является Словом. Слово стало плотью — Человеком, чьи руки были насквозь пронзены гвоздями и прибиты ко кресту. Эта плоть была подвергнута осмеянию и поношениям, оплевана и поругана, она истекала кровью на кресте. Над ней роились мухи. Это не просто факты о любви Господа Иисуса. Как сказал один святой: «Эта любовь была пролита подобно вину — такому крепкому, как огонь». О, как я рада, что Иисус принял смерть на кресте ради всех страждущих, Я так благодарна, что наш Бог не какой-то загадочный гуру, сидящий на вершине горы и вращающий большими пальцами рук. Наш Господь — это Спаситель, принявший из рук мстительных, низменных людей ужасную, кровавую, невероятно мучительную смерть.

Бог допускает мои страдания для того, чтобы между Ним и мной ничего не стояло. Ведь именно страдания побуждают нас чаще склонять свои колени перед Спасителем, а когда мы это делаем, наши сердца открываются для Него. А уж тогда ничто не может отделить нас от любви Христа — ни беды, ни трудности, ни опасности, ни меч. «Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее… не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем» (Римлянам 8:38,39).

Естественно, когда мы переживаем развод, боремся с депрессией или читаем информацию о том, что в Турции во время землетрясения погибли десятки тысяч людей, нас охватывают сомнения в отношении Божьего великодушия. И так будет продолжаться до тех пор, пока мы не начнем видеть благости Божьей, сокрытой в Иисусе. Нам необходимо смотреть на Христа. У Бога иной взгляд на трудности, боли, сломанные шеи и разбитые семьи, нежели у вас и у меня. Что бы ни происходило: насилие, война, развод или депрессия, — Бог допускает, разрешает, уготавливает или предписывает это — можете выбрать любой из перечисленных глаголов. Не сатана, а Бог управляет мировым порядком. А если бы это было не так, то Господу не оставалось бы ничего лучшего, как только расхлебывать то, что заварил дьявол. Но мы ведь знаем, что Бог Библии таковым не является.

Почему же Бог позволяет происходить в этом мире крушению надежд, почему допускает боль и разочарование? После тридцати пяти лет паралича, думаю, я наконец могу с уверенностью ответить на этот вопрос. Проснувшись завтра утром, я услышу, как моя подруга включает воду в ванной комнате нашей гостиницы, а потом звонит обслуживающему персоналу, чтобы те принесли кофе. Мои глаза еще будут полуоткрыты, когда я прошепчу: «Боже, мне кажется, что я не смогу протянуть еще один день. Господи, для меня жизнь — это Ты, но признаюсь Тебе, что умереть для меня было бы приобретением. Я так устала. Я настолько истощена этой болью в задней части шеи и плеч. Не достаточно ли того, что я парализована? Я имею в виду, не испила ли я уже до дна свою чашу испытаний в этой жизни? Почему мне приходится терпеть такую боль? Господи, я даже не могу сегодня утром улыбнуться своей подруге. Я нуждаюсь в Тебе, я отчаянно нуждаюсь в Тебе. Я ищу Тебя. Я срочно прошу о Твоей помощи. Помоги мне, Господь Иисус. Сегодня утром я не могу улыбнуться ни своей подруге, ни кому-либо еще, поэтому, пожалуйста, позволь мне одолжить Твою улыбку. Я так нуждаюсь в Тебе”.

М. Скотт Пек (если я не ошибаюсь) в одной из своих книг написал: «Жизнь предполагает трудности». Это мое любимое утверждение эхом вторит словам Иисуса: «В мире будете иметь скорбь…» (Иоанна 16:33). Вот почему мне нравится 2-е Послание к Коринфянам 4:8,9, в котором сказано: «…Мы отовсюду притесняемы, но не стеснены; мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся; мы гонимы, но не оставлены; низлагаемы, но не погибаем…»

Повседневная жизнь предполагает трудности. Каждый день мы должны испытывать что-то от смерти Господа Иисуса Христа, чтобы, в свою очередь, испытать жизнь и силу Иисуса в своих телах. И когда моя подруга подходит к моей кровати с чашкой кофе и откидывает мои покрывала, я поворачиваю к ней свою голову, и внезапно мое лицо озаряет улыбка. Но это исходит не от меня. Это приходит напрямую с небес.

Однажды Авраам Линкольн сказал: «Именно эта слабость побуждает нас следовать вперед, ведя к Богу всепоглощающим убеждением, что больше идти некуда. Кроме Него, нет больше никакой помощи. Кроме Него, нет больше никакой надежды”. Я спросила своего физиотерапевта, существует ли какой-то способ облегчить боль в моей шее и плечевом суставе. Я так надеялась на помощь лекарств или процедур. Но моя единственная надежда — Иисус. Не удивительно ли, как Он все это устроил? Нам нужно идти к Нему за силой и помощью, надеждой и будущностью и даже за способностью улыбнуться. Собственно говоря, все мы имеем двойную порцию благословений. В Послании к Филиппийцам 3:20,21 сказано: «Наше же жительство — на небесах, откуда мы ожидаем и Спасителя, Господа (нашего) Иисуса Христа, Который уничиженное тело наше преобразит так, что оно будет сообразно славному Телу Его…” Неудивительно, что Послание к Римлянам призывает нас «радоваться в надежде”. Если бы мы действительно поняли, что однажды ощутим на небесах, то радовались бы намного сильнее — даже в скорбях. И пусть у нас ничего нет, все же мы имеем все в нашей надежде на будущее. Однажды я обрету новое тело. А в Откровении 7:17 сказано, что Бог Сам утрет каждую нашу слезу. Не прекрасно ли это? Бог лично высушит мои слезы. И не парадоксально ли то, что когда я снова обрету способность самостоятельно вытирать свои слезы, то вытирать мне будет нечего?

Как-то Лари Крэб заметил: «Никогда не было задумано так, чтобы земля исполняла свои обетования». Мир крушит наши иллюзии по одной причине: нам нет смысла обустраиваться здесь, на земле, ибо она предназначена к разрушению. Страдания сжимают наши «земные башмаки» на одной ноге, чтобы другой мы ступили в небеса. Так что однажды, когда я обрету новое славное тело, я встану на свои воскресшие ноги, высоко подниму руки, широко расставлю пальцы и воскликну на всю Вселенную: «…достоин Агнец закланный принять силу и богатство, и премудрость и крепость, и честь и славу и благословение» (Откровение 5:12). На этой земле я всего лишь бутон, но однажды я распущусь и превращусь в прекрасный цветок. И самое чудесное, что вместе с новым, прославленным телом мне дадут также новое, прославленное сердце. Часто люди думают, что больше всего меня впечатляет перспектива получения нового тела, однако гораздо больше я ожидаю нового сердца. Тогда я забуду о нерешительном, скучном поклонении Господу. Ничто не будет отвлекать меня от Иисуса. Не будет уже ограничивающего малодушия и мелочной мстительности. Не будет больше исповедания греха, хотя я очень люблю исповедь из Книги общих молитв, которая звучит так: «Всемогущий и творящий чудеса Отец, мы, как овцы, сбились с пути и заблудились. Мы дошли своими собственными путями, сильно увлекшись прихотями и желаниями своих сердец. Мы нарушили Твои святые законы. Мы не сделали того, что должны были сделать, и сделали то, чего нам делать не следовало».

Так вот, когда я окажусь на небесах в своем новом, воскрешенном теле, я кое-что хочу предпринять. Может быть, это неправильно с точки зрения теологии, но я надеюсь, что смогу взять с собой свою старенькую инвалидную коляску. Не ту модернизированную, в которой я путешествую по Америке, а свой видавший виды «танк Шерман», которым я пользуюсь у себя дома, в Южной Калифорнии, — потертый, неуклюжий и запыленный. Вот с чем я хочу предстать перед Иисусом, чтобы иметь право сказать: «Господь Иисус, Ты видишь эту коляску? Перед тем как Ты отправишь ее в преисподнюю, я кое-что хочу Тебе сказать. Я находилась в этой штуке больше тридцати лет и, как Ты, перенесла тяжелые муки. Но чем невыносимее становилась моя жизнь в инвалидной коляске, тем больше я полагалась на Тебя. А чем больше я полагалась на Тебя, Господь, тем больше ощущала реальность Твоего существования. Все это земное злоключение было для меня легким и мимолетным по сравнению с привилегией участвовать в Твоих страданиях. Ты умер за грех — я умерла для греха и таким образом стала подобна Тебе в Твоей смерти. И если бы я не была парализована, то вряд ли когда-либо уделяла бы внимание таким вещам. Но Твои страдания, Господь, приблизили меня к Тебе. Я ощутила Твою силу, я смогла открыть многим людям Твою улыбку, и чудным образом мое сердце билось в одном ритме с Твоим».

Люди часто спрашивают меня: «Если бы это было возможно, ты хотела бы получить исцеление?» Я всегда отвечаю так: «Конечно, но только в том случае, если бы это не подвергло риску близость моих отношений с Богом, сложившуюся в этот период боли». Помните те стихи из Библии, которые раньше так сильно раздражали меня и казались столь далекими от реальности? Стихи типа «считайте свои страдания легкими и временными»? Оказывается, возможно думать по-библейски, но только тогда, когда мы противопоставляем свою земную жизнь небесам. Небеса — ключевой момент для христиан. Никогда не думайте о них, как о каком-то психологическом костыле, который следует использовать лишь в крайнем случае. Небеса, несомненно, являются реальностью! Земля — это всего лишь титульная страница наших жизней. Все главное еще впереди, поэтому нам необходимо укреплять себя надеждой на небеса, заставляющей наше сердце биться сильнее.

Несчастья странным образом являются не чем иным, как кратковременным дискомфортом, если они направляют сердца к Иисусу. Вы боретесь с болью? Вы чувствуете отвержение? Вы брошены своим мужем? Иисус был самым отверженным богочеловеком из всех живущих. И, знаете, почему? Чтобы иметь возможность сказать всем нуждающимся: «Я никогда не покину тебя. Я никогда не оставлю тебя». Вы одиноки, забыты своими друзьями? Иисус не удостоился даже того, чтобы трое Его лучших друзей провели с Ним в молитве один час в самое критическое для Него время жизни (см.: Марка 14:37). Вы чувствуете, что мир «прошелся» по вам? Но то же самое мир сделал сначала с Иисусом. Бог допускает, чтобы ваша жизнь превратилась в кромешный ад? Да! Д-р Питер Крифт сказал: «Вы можете вынести почти все, даже будучи оставленными умирать от рака на больничной койке, — вы можете вынести почти все… если знаете, что Бог сидит рядом с вами!»

Нескончаемая скорбь

Недавно мне сообщили, что вскоре состоится встреча выпускников нашей школы. Мне так нетерпелось похвастаться перед всеми своим мужем Кеном! Мы уже женаты семнадцать лет и живем в Южной Калифорнии. Я предвкушала, как будет здорово сесть на самолет и полететь на восток, чтобы показать всем своим школьным друзьям моего мужа и разузнать, как обстоят дела у них. Я позвонила председателю комитета, который организовывал эту встречу, и сказала:

— Послушай, наверное, это будет очень весело. Мне так интересно увидеть Томми и Линду Снафф. И я так мечтаю повидаться со своей подругой Джеки — моей старой доброй партнершей по хоккею.

Но на другом конце провода почему-то царила тишина.

— О Джонни, — наконец промолвил мой приятель. — Ты что, ничего не знаешь? Ах да, я думаю, ты и не могла узнать, потому что это случилось прошлой ночью. Это показывали в «Вечерних новостях».

— Да что случилось? — спросила я. (Все, что я знала, так это то, что последние несколько лет Джеки переживала не лучшие времена. Муж оставил ее с двумя детьми, один из которых постоянно страдал от приступов депрессии. Этот парень сделал исповедание веры, но потом отошел от Бога и связался с плохой компанией.)

— Прошлой ночью сын Джеки поджег себя в доме своего отца. И парень, и весь дом сгорели дотла. В почтовом ящике несчастный оставил предсмертную записку… Джонни, вряд ли после всего этого Джеки придет на встречу.

Я повесила трубку и сразу же попыталась дозвониться к своей давней подруге, но мне это не удалось. Тогда я сделала лучшее, что было возможно в данном случае, — написала ей письмо:

«Дорогая Джеки,

Кен и я планируем быть в Балтиморе, и, надеюсь, мы сможем там увидеться. Если это получится, я хотела бы сжать твою руку так же сильно, как ты сжала мою тогда в больнице.

И я тихо пропою тебе, как однажды ты пропела и мне, песню «Муж скорбей». Я не знаю, что еще, кроме этого, могу тебе сказать. Пусть Муж скорбей утешит тебя и дает тебе почувствовать то, что тогда в больнице почувствовала я и о чем помню по сей день: необычайное ощущение мира, наполнившее меня. Никаких ответов — только мир. Помнишь ли ты ту ночь… тридцать лет назад? Я никогда ее не забывала!»

Прибыв в Балтимор, мы еще до начала встречи пообедали вместе с Джеки в уединенной обстановке. Речь не шла об ответах. Рана была еще слишком свежей. Но вот что сказала мне Джеки, сжимая рукой золотой крестик, висящий у нее на шее: «Когда я теряю в жизни равновесие, я вспоминаю вот что: если тебе тяжело и твое сердце разрывается от боли, если ты стал калекой или твой муж оставил тебя, а твой сын совершил самоубийство — то бессмысленно пытаться найти ответ. Он, конечно, есть, но откроется в будущем. Однако есть то, что, вероятно, является самым важным в восстановлении человека, когда он прижат к кровавому кресту, от которого исходит запах мочи, пота и зловония смерти Христа. Как сказал Томас Бентли: «Единственный ответ, который приносит утешение, — думать о Том, Кто пережил большее страдание, чем ты, — о Христе, распятом на кресте». Однажды Он даст нам ключи, которые откроют все потаенные двери, и тогда мы сможем понять смысл всего произошедшего с нами. Но пока этого не случилось, нам достаточно опираться на Мужа скорбей».

Об авторе

Джонни Эрексон Тада является основателем и президентом служения «Джонни и друзья», помощником президента Национального совета по инвалидности. Тайке она известна как автор более двадцати книг и как корреспондент журнала Moody. Ее радиопрограмма касается миллионов сердец через сотни радиостанций по всем Соединенным Штатам, а ее служение имеет мировой масштаб. Джонни замужем за Кеном Тада.

Вдохновляющие места Писания:

«…Когда я вспоминаю о Тебе на постели моей, размышляю о Тебе в ночные стражи, ибо Ты помощь моя, и в тени крыл Твоих я возрадуюсь. К Тебе прилепилась душа моя; десница Твоя поддерживает меня” (Псалом 62:7-9).

«Но когда надеемся того, чего не видим, тогда ожидаем в терпении» (Римлянам 8:25).

«…ты не будешь много плакать, — Он помилует тебя, по голосу вопля твоего, и как только услышит тебя, ответит тебе» (Исаии 30:19).

«А Тому, Кто действующею в нас силою может сделать несравненно больше всего, чего мы просим, или о чем помышляем, Тому слава в Церкви во Христе Иисусе во все роды, от века до века. Аминь» (Ефесянам 3:20,21).