Опасности на пути пасторского служения

«Дабы… проповедуя другим, самому не остаться недостойным« (1Кор. 9:27).

Говоря об опасностях, встречающихся на пути служителя церкви, я пожалуй начну со слов ап. Павла: «И потому я бегу не так, как на неверное, бьюсь не так, чтобы только бить воздух; но усмиряю и порабощаю тело мое, дабы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным» (1Кор. 9:26-27). Как вы наверное знаете, слово переведенное здесь, как «недостойным», во многих изданиях переведено, как «отверженным». Это слово (в английском языке) часто употребляется, когда речь идет о подделках и фальшивых купюрах. Апостол Павел предвидел возможную опасность обвинений своей личности, как «подделки» в религиозной сфере, как ложного пастыря на пути к «неисповедимым богатствам Христовым». Он предвидел опасность человека, занимающегося вопросами духовной жизни по-дилетантски. Человек способен много говорить о духовном и возвышенном, проникаясь, вместе с тем интересами этого мира. Он может вести людей по пути Божьему, а сам так и не ступить на него. Он может быть прилежен и ответственен перед своим призванием, будучи духовно совершенно вырожденным человеком. В этих словах ап. Павла мы видим, как бы его предсказание жизни человека, трагедия которого заключается в том, что проповедуя Евангелие, он оказался «отверженным».

Апостол предвидел эту опасность и предупредил нас, чтобы мы не совершили подобной ошибки. И вы и я, уже выбрав путь Божий, еще не раз столкнемся с опасностями, таящимися на этом пути. Опасности сопровождают избранных на этом пути, и, подобно дремучим зарослям, окружают возвышенные места пасторского служения. Я полагаю, что у каждого человека, занимающегося своим делом, есть свои профессиональные неприятности, как у каждого, к примеру, цветка есть сопровождающие виды насекомых и паразитов. И я полагаю, что каждый из них согласится с тем, что эти неприятности весьма обширны и неистребимы. Я уверен в том, что ни коммерсант, ни служитель закона, ни врач, ни литератор, ни музыкант, ни человек искусства не могут себе представить тех подводных камней, которые подстерегают служителя церкви на его пути. Для большинства, кафедра выглядит тихим и заветным уголком, куда не залетают «ветры пустыни». Мы, как «дети благодати Божией», облаченные в изящные одеяния, защищены на дорогах веры от житейских битв, проносящихся мимо нас. Существует великое множество очаровательных искушений, которые никогда не обнаружат себя на нашем пути, и много проблем, способных съесть кого угодно, которые никогда не коснутся нас. Мы говорили с вами о том, что живем в хорошие, не такие трудные времена, как раньше, ходим в мягких одеждах, и что жизнь наша подобна скорее саду, чем полю битвы.

Но дорогие братья, самой большой ошибкой в этом утверждении является то, что слово «преимущество» произносится как «защита», и чье-то мнение о том, что хорошие условия для проповеди Евангелия способствуют укреплению духовного иммунитета — ложь. Сад лучше представить себе крепостью, а праведную жизнь — обороной. Тем более, вспомните, что именно огромный и цветущий сад стал последним местом действия битвы при Ватерлоо. «Преимущество» — это не безопасность. Оно лишь придает нам уверенности в этой лютой борьбе. Я по опыту знаю, что служитель изначально обладает массой преимуществ, но я так же знаю и то, что обилие оных определяет и богатое разнообразие всевозможных искушений. Описание нашего духовного цветущего сада должно также подразумевать и паразитов, которые находят себе место на каждом цветке, кусте или дереве. Кем-то удивительно точно сказано, что там, где «изобилует благодать», изобилует и смерть. Мы можем вести людей к изобилию жизни, сами же и не ведать, что это такое. Можем проповедовать другим освобождение, а самим остаться недостойными. Поэтому я и предлагаю рассмотреть некоторые из этих опасностей, наполняющих жизнь служителя церкви, сопутствующие его преимуществам, этих непрошеных гостей, норовящих войти в жизнь проповедника и найти в ней свое пристанище.

Во-первых я хочу поговорить с вами об увядании или вообще отсутствии чувства реального присутствия Великого и Неземного. Достаточно не так долго пробыть служителем, чтобы заметить за собой суетливое отношение, касательно кафедры, и потерять ощущение присутствия Святого Бога. Мы можем много говорить о религии, но быть совершено не религиозными. Мы находимся в опасности стать примитивным указателем, когда собираемся стать путеводителями. Мы можем указывать на путь, в то же самое время так его и не найти. Мы можем быть профессорами, но не быть паломниками. И община наша может стать чем-то вроде клуба, вместо того, чтобы быть «верхней горницей». И, как следствие, проповеди наши могут стать анализом Слова Божия более, чем поиском Истины. Мы можем так увлечься словами, что забудем о Слове. И наконец мы придем к выводу, что разговоры о духовности и есть сама духовность, ораторское искусство — благочестие, и пока мы будем говорить о том, что кажется нам важным — действительно важное пройдет мимо нас и мы его не увидим.

Я думаю, что это наиболее часто встречающийся подводный камень в жизни служителя Церкви. Человек может жить в поднебесье и потерять чувство высоты. Ужасно, когда на горных высях чувствуешь себя, как на обычной равнине. Пастор призван жить проблемами людей. Высшие материи являются средой его обитания. Каждый час он живет в сознании безмерности величия страха Божия и Его славной, покрытой облаками тайны, спасающей благодати. Но здесь вновь таится опасность привычки. Живя в сознании присутствия великого, он может перестать замечать его. Оно может стать миражем, не более чем воззванием, хотя и повергающим душу в священный трепет. Будьте готовы к этому. Мы можем об этом то и дело говорить, не замечая, что уже все ушло. Мы можем сохранить интерес к философии и утратить благоговение перед святым. Слова могу все идти и идти, дрожь перед высшей реальностью уже не будет охватывать нас. Говоря о горнем, мы можем уподобиться слепому, никогда не созерцавшему горних высей. Помните, что чувство полноты благословений, чувство исполненности преимуществ, дарованных нам Господом, может ввести нас в оцепенение. «Оставляет ли снег Ливанский скалу горы?» (Иер. 18:14). Трагедия непосвященного служителя именно в том, что он говорит о том, чего он н е з н а е т.

Вторую опасность, подстерегающую служителя на его пути я обозначу, как потерю приземленности, утрату ощущения реальности окружающего нас мира.. Мы только что говорили об утрате чувства неземного и высшего, но не в меньшей степени опасна и бесчувственность к кровоточащим трагедиям окружающей нас жизни. Мрачная реальность повседневной жизни, кажущаяся для иных чем то случайным и поразительным, окружает нас хотим мы того или нет. Она присутствует в нашей повседневной жизни и очень опасно привыкнуть к ней, привыкнуть и ожесточить свое сердце.

Возьмем для примера наше отношение к смерти. В смерти есть нечто мистическое и властное, нечто делающее ее неприемлемой для человека. Мы никогда не сможем к ней привыкнуть. Пронизывающий холод ее присутствия для нас чужд. Вас всегда будут окружать разбитые сердца людей, в жизнь которых смерть вошла подобно жестокому зверю, который равнодушно топчет, ломает и сокрушает на своем пути хрупкие тростинки человеческих жизней. И эти люди чувствуют, что сами они уже не смогут обрести душевное равновесие и вздохнуть полной грудью. Вы не можете уподобиться постороннему зрителю, который, если не с усмешкой, то равнодушно взирает на их трагедию! Я понимаю, спокойное отношение к трагедии человека может быть милостью Божией, сохраняющей нашу психику здоровой. Такое отношение может служить своеобразным буфером между нами и неожиданными ударами мрачных и тяжелых для нас обстоятельств. Ни один человек не сможет выполнить свою работу качественно, если его душевный потенциал будет истощен. Если наш стиль поведения не дает нам никакой защиты, тогда мы будем постоянно падать в обморок от нервного истощения. Но помните, что лавина несчастий и невзгод сдерживается Господом для того, чтобы мы могли служить тем, кто пал под непосильным гнетом страданий. Это служение станет возможным для нас возможным, если этот смягчающий буфер станет для нас камнем. Если в нашей душе найдет себе место бесчувственность, тогда мы потеряем силу утешения.

Это одна из постоянно встречающихся и очень серьезных опасностей. Мы можем ее избежать, но это не будет означать, что она никогда больше нам не встретится. Действительно, если принимать близко к сердцу людские трагедии, мы вскоре сойдем с ума от постоянного нарушения душевного равновесия, чувствуя людскую скорбь, боль и смерть. Жалостливость иссушит нас, и мы уже не сможем выйти из шокового состояния. Мы можем утратить силу плакать. Источник наших слез может иссякнуть. Испытания, сближающие нас с людьми, могут нас ослепить. Чрезмерное приятие людских страданий отдалит нас как от самих людей, так и от их нужд. Следуя словам апостола, можно сказать, что мы можем «дойти до бесчувствия» (Еф. 4:19).

Третья опасность, в которую рано или поздно попадается каждый служитель, — это искажение эмоциональной сферы. Проповедь Евангелия Господа нашего Иисуса Христа требует от служителя определенной силы и соответствующих эмоций. Эти эмоции и становятся причиной различных проблем. Эмоции пастора могут стать искаженными. Они могут стать болезненно яркими. Они легко могут перейти в невроз. Право же я не знаю, как правильно описать всю опасность этого явления. Эмоциональная насыщенность служителя может быть так постоянно и искренне выражена, что его моральный иммунитет будет подвержен нешуточной опасности. Преувеличенные эмоции подобны потопу или наводнению, овладевающему им и прорывающему его моральную плотину, подобно водовороту, затягивающему его в непоправимые несчастья.

Я запомнил один богатый событиями день, когда я долго гулял по улицам Лондона с Хъюго П. Хагесом. Во время нашей беседы он внезапно остановился и крепко схватил меня за руку, говоря: «Послушай Джоветт, проповедник всегда находится на краю бездны»! Может быть это и слишком яркий пример, но он показывает нам ту смертельную опасность, от которой нам следует беречься. Я думаю, что понимаю, что он имел в виду. Пастор, поддающийся своим эмоциям и позволяющий им управлять собой, подобно штормовым волнам, изнашивает свою нервную систему и рано или поздно оказывается истощенным. Другими словами говоря, проповедник Евангелия, постоянно находящийся о осознании великих истин, но вместе с тем поддающийся своим эмоциям, рискует стать жертвой сильнейшей депрессии, и в нервном истощении его моральная устойчивость может быть ослаблена, враг может войти в его жизнь, и его дух попадет в узы чувственных удовольствий. «Кто хочет слушать — слушай» (Иез. 3:27), и «Поэтому, кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть» (1Кор. 10:12).

А теперь, позвольте мне упомянуть об опасности, которая встречается гораздо чаще, чем та, о которой я только что говорил. Каждый день мы встречаемся с ней, и потому всякий служитель знаком с ней задолго до того, как начал свою работу. Я имею в виду влечение к этому миру. Эту опасность любой человек может встретить где угодно, но она нигде не будет более коварна и настойчива, чем в служении пастора. Она витает вокруг нас, подобно малярии, и мы рискуем заразиться ею, как инфекцией. Мирская жизнь окружает нас, подобно климату, и мы можем впасть в искушение посчитать ее столь же необходимой для нашей жизни, как воздух. Осмелюсь предположить, что одна из самых точных характеристик мирского образа жизни — это дух компромисса. Этот дух многолик. Он прикрывается множеством приятных синонимов, таких, как «целесообразность», «тактичность», «дипломатия», порой требуя родства с такими понятиями, как «сердечность», «общительность» или «дружба». Но несмотря на эти прекрасные, взятые в займы одеяния, дух компромисса приносит в жертву моральные идеалы в угоду популярному, стандартному мерилу вещей, подчиняя личные убеждения современному образу мыслей. В книге Екклесиаста есть один отчасти циничный совет, который точно описывает то, о чем я хочу вам сказать: «Не будь слишком строг и не выставляй себя слишком мудрым …» (Ек. 7:16). Я думаю, что этот совет царя Соломона хранит в своем сердце даже сам г е н и й мира сего. Дух компромисса выбирает середину, как бы границу, образующуюся белой и черной сторонами, и делает ее неопределенно серой. Он не является сторонником полной луны или яркого солнца. Он предпочитает сумерки, являющиеся смесью дня и ночи. Его присутствие везде одинаково. Он, дух компромисса, старается стать побратимом всем людям, находящимся на всех ступенях социального положения в любом их виде. Он приветствует святого и глубоко понимает грешника. Он равно смешивается, как с поклоняющимися в храме, так и с менялами денег в его притворах. Серый цвет весьма полезен. Его хранят и на свадьбу и на похороны. И тем не менее Священное Писание вполне ясно и определенно говорит: «Да будут в о всякое время одежды твои светлы… « (Ек. 9:8).

Запомните! Вы обязательно встретите на своем пути дух компромисса, и встретите Вы его в самой соблазнительной для вас форме. Он будет и с к а т ь к а к изменить вашу личную жизнь. Он будет соблазнять вас приобрести обычные, «серые» привычки, когда вы будете иметь дело с деловыми людьми, посещающими вашу церковь. Некая учтивость, вежливость станут средством и методом вашего общения, и вы, стоя в расслабленной позе, будете оживленно участвовать в беседе на фривольные темы. Это не игра праздного воображения. Я описываю путь, идя по которому, многие служители духовно выродились и стали бессильны. Соблазн тянет нас оставить свет позади и двигаться среди людей с потайным фонарем, которым мы можем управлять так, чтобы наша компания чувствовала себя удобно. Мы платим дань улыбки, как это принято в деловых кругах. Мы платим дань смеха, реагируя на модную шутку. Мы платим дань равнодушной терпимости по отношению каких-либо амбициозных удовольствий. Мы все сводим к приемлемым решениям. Мы стремимся быть «всем для всех». Мы «бежим с зайцами» и «охотимся с собаками». Мы стараемся «служить Богу и мамоне». Рано или поздно мы станем жертвами подобного поведения. Со временем наш характер перестанет обладать качествами, выделяющими нас на фоне серости и обычности. Он уже не тот и не этот, а мы, «имеющие вид благочестия», становимся похожими на тех, о ком писал пророк Исайя: « …вино твое испорчено водою» (Ис. 1:22) или, как писал пр. Иеремия: «… отверженным серебром назовут их» (Иер. 6:30).

Но в опасном тяготении к миру есть нечто большее, чем дух компромисса. Там есть то, что я назову «сверкающим очарованием». На протяжении всего нашего служения, мы подвергаемся искушениям, которые наш Господь перенес в пустыне, и которым Он подвергался снова и снова, до тех пор, пока не был распят. «Все это дам Тебе, если, падши, поклонишься мне» (Мф. 4:9). Со стороны искусителя это был театр, пир чувств, обещание немедленной награды. Он искушал Христа «похотью очей», отводя Его взор от действительности. Сверкающим очарованием мира и его славы он пытался отвлечь нашего Господа от «золота, огнем очищенного» (Откр. 3:18).

Не надейтесь, что это искушение обрушится на Вас в тот самый день, когда вы начнете служение. Нет, и еще раз нет! Оно уже с вами, теперь, когда вы только готовитесь к служению. Даже сейчас, любуясь фейерверком, вы можете потерять из виду звезды. Уже в день вашего рукоположения, вы можете быть жертвой мирских утех, и ваша душа будет рабой мамоны. Вы будете искать «царства мира и славу их» (Мф. 4:8), предпочитая «блестки» «золоту». Мы можем прельститься эффектным красноречием более чем глубокой и скромной «силой духа» и стремиться к переполненным аудиториям более, чем к искупленным душам. Мы можем радеть о быстро пополняющемся списке прихожан более, чем о том, чтобы имена наших людей были вписаны в «Книгу Жизни». Мы можем работать ради высокой оценки со стороны людей старательнее, чем «во славу Божию». В этом опасность мирского влияния. Но одна из самых больших опасностей, преследующих нас, идет после «эффекта» и «борьбы». Она заключается в том, что наш голос, призывающий следовать отблескам вместо света, может быть услышан и принят на улицах «на ура», и мы будем испытывать чувство глубокого удовлетворения, когда наши имена будут с почетом произноситься в шатких кулуарах мирской славы.

Таким образом я постарался охватить некоторые из самых распространенных ловушек, которые уже встретились или еще встретятся Вам на Вашем нелегком пути. Все они имеют одну общую цель — поймать Вас в свои сети и увести от Бога. Они будут уводить Вас от «снегов Ливанских», от бесконечного Источника Ваших способностей, — Источника, из которого берут начало бурные реки, приносящие людям динамику и силу служения. По всей видимости, с точки зрения человечества, настоящие возвышенные чувства привлекательны не более, чем шоу проповедника «евангелия», парализовывающего людей силой традиции и хитростью, и который этой же мирской хитростью отделяется от Бога! Если проповедник проникает не освященным разумом в простые слова истины, и под влиянием мира уходит от Бога, ужасные последствия его отступления не заставят себя ждать. А теперь я постараюсь описать, что может ожидать служителей Божьих после отступления, и сделаю некоторые выводы.

Во-первых, наш характер утратит духовность. Мы испытаем недостаток того прекрасного аромата, который даст людям знать о том, что мы пребываем в «Царских Чертогах». Наш дух уже не будет объят атмосферой неба. А мистические влияния, окружающие нас, не будут нам подвластны. Мы больше не сможем вносить свежесть и силу горного воздуха в закрытые и затхлые компании и клубы. Одним из самых существенных и необходимых деяний христианского служителя является то, что его само присутствие может создать особый климат, в котором слабая и уставшая душа восстанавливает свои силы. Например, описывая своего друга Онисифора, Павел это делает очень изящно, подчеркивая в его характере черту, которая должна быть присуща каждому служителю. «Да даст Господь милость дому Онисифора за то, что он многократно покоил меня и не стыдился уз моих» (2Тим. 1:16). Покоить — значит дать человеку глоток свежего воздуха, оживить его дыхание, и создать особый микроклимат, чтобы слабые и душевно утомленные люди могли бы восстановить свои силы! Прибытие Онисифора было подобно освежающей струе воздуха, ворвавшейся к заключенному в темницу узнику. Он принес с собой атмосферу мира и спокойствия, которые он сам обрел в дыхании Святого Духа. Мои дорогие братья, именно наша духовность способствует созданию этого микроклимата, как во время нашего молчания, так и во время наших слов. Если мы увлечены миром и ушли от Бога, тогда наша духовность лишена жизненного источника и микроклимат, окружающий нас, теряет свою силу, и уже никакие «искренние» молитвы о ниспослании благословений не будут приняты, по той причине, что мы проходим мимо Бога.

Во-вторых, случается то неизбежное, что постигает всякого человека, отошедшего от Бога, Которому он поклялся служить. Его речь утратит силу убеждения. Он станет многословен, но в его многословии не будет силы. Он будет красноречив, но не сможет убеждать. Он будет разумен в доводах, но в его словах не будет мудрости. Он будет много проповедовать, но мало доводить до конца. Он учит, но не добивается. Он демонстрирует свою силу, но люди не двигаются. Люди все прибывают и прибывают. Они заинтересованы и даже удивлены, но они не падают перед Богом ниц в раскаянии. Он продолжает говорить, говорить и говорить, но лукавый с презрением обернет в тщету все его усилия. Его слова — всего лишь слова человеческой мудрости. Они не могут явить «силы Духа».

И поскольку это может случиться с нашей проповедью, то же может произойти и с нашей личной жизнью. Если мирские привычки сломают нашу волю, то дело нашей жизни, ее смысл станет для нас всего лишь родом занятий, игрой. Мы заняты делом, но мы бесполезны. Мы активны, но наша активность — безрезультатна. Мы принимает множества решений, но это никого не касается. Мы формируем новые отделы служения, но люди от этого не становятся ближе к Богу. Суть этой трагедии сводится к тому, что когда проповедник пал и ушел от Бога, не находя радости в служении Ему, он работает сам от себя, и вся работа, которую он совершает, не что иное, как времяпровождение на широкой дороге его одиночества, потому что он не имеет того волшебного оружия, которым мог бы разрушить или изменить устоявшийся порядок вещей.

А сейчас давайте поговорим о другой, более положительной стороне поднятой мною темы. Как мы можем избежать этих опасностей? Нет, как мы можем сделать наше опасное служение более насыщенным, более сильным и более плодотворным? Истинная победа христианина не в том, что он игнорирует опасности христианского служения, но в том, что он использует их. Знайте, что мы можем использовать силу искушения в интересах Божиих. Наше преимущество в том, что мы можем отложить искушение в сторону и со временем превратить его силу в источник силы для нашей воли. Это — великий принцип! Жизнь служителя окружена многими искушениями, и благодаря этому он обладает множеством самых разнообразных духовных опытов. Побежденные искушения, соблазны и недостатки станут нашими союзниками. В каждой победе мы будем находить новые силы. Искушения же будут указывать нам на нашу возможную духовную нищету, хотя в той же мере они указывают и на нашу духовную силу.

Вы наверное спросите, к а к мы можем этого добиться, достичь? Это возможно только при внимательном и почтительным отношении к повседневным мелочам нашей духовной жизни. Нам следует уделять огромное внимание культуре нашей души. Мы должны систематически уделять время для молитвы и для изучения Священного Писания. Мы должны назначить определенное время для исследования самих себя через призму Слова Божия для самооценки в свете его предупреждений, для самоуничижения в свете его обличений, для самопоощрения в свете его обещаний, и для самовоодушевления в присутствии его великолепной надежды. На фоне суетливых и беспокойных дней нашей жизни, несмотря на многочисленные мелочи, которые подобно всепроникающему облаку пыли душат нас, служитель должен оградить себя от этого шума тихими часами молитвы, не тратя свое драгоценное время ни на что другое. Я даю этот совет именно теперь, когда я приехал трудиться в эту страну (США) и убежден в том, что одна из самых серьезных опасностей, окружающая ее служителей страны — это рассеивание своей энергии на что угодно, что по понятным причинам, не оставляет ни времени, ни силы для постоянного общения с Богом. Мы искушаемы «всегда быть на бегу» и измерять плодотворность нашей деятельности темпом и расстояниями, которые мы покрыли за неделю!

Дорогие братья, если мы очень заняты, это еще не значит, что мы выполняем великую работу. Мы можем думать, что мы заняты, когда на самом деле, мы всего лишь суетимся, и небольшой сознательный отдых нас весьма бы обогатил к времени нашего возвращения к делам общины. Мы велики только в меру того, насколько мы исполнены Духом Божиим; и наставления в верхней горнице, данные нам нашим Господом приготовят нас к самому тяжелому труду и лишениям, какие только встретятся в нашей жизни. Поэтому мы должны твердо держаться этого принципа, принципа, касающегося всех, кто нуждается в близких отношениях с Богом. Давайте будем придерживаться разумных ценностей, и каждой вещи отводить ее законное место. При любой оценке шкалы ценностей есть одно, не вызывающее сомнения, а именно то, что ничто не может быть хорошо сделано, если мы находимся вдалеке от Бога. Пренебрежение духовным братством подразумевает тщету, пыль придорожную.

Но дисциплина души должна быть строга и прилежна. Ее культура не должна зависеть от случая или каприза. В ее становлении огромную роль играют цель, метод и постоянство. Вы сами убедитесь в том, что когда Вы посвятите себя созиданию культуры своей души таким способом, это будет скорее похоже на муку, чем на игру с самим с собой. Если бы это было легко, вряд ли это стоило бы рекомендовать. Это чрезвычайно трудно, но награда за этот труд превзойдет любые ожидания. Один из самых известных духовных лидеров современного методизма, человек, чей стиль был так же же силен, как и его мысли, и так же возвышен, оглядываясь на годы своего служения, сказал следующее: «Я имел много возможностей, чтобы учиться, и был одарен способностями. Я умел посещать людей. Я умел писать и размышлять. Но я не умел молиться. Почему? Временами, потому что я не любил молитвы. Иногда потому, что я не смел. Основная же причина была в том, что я был слишком занят. Позвольте мне быть откровенным. Получить пастора, который умеет молиться — великое благословение для церкви. Я слышал разговор людей о пасторе-молитвеннике, который на самом деле никогда о них не молился. И когда он услышал их разговор, поверьте, он услышал самое безжалостное осуждение своему служению». Эти слова приподнимают завесу личного опыта человека и подтверждают тот факт, что пастор-молитвенник — так же дорог для людей, как дорога для человека кровь, и что церкви, имеющие молящихся служителей, не познают муку, которую порождает стремление к количеству, а не качеству. Мы можем посмотреть на нашего Господа, как Он молился. «Он, во дни плоти Своей, с сильным воплем и со слезами принес молитвы и моления Могущему спасти Его от смерти; и услышан был за Свое благоговение» (Евр. 5:7). Здесь были явлены святость и великая цена искупления. «И, находясь в борении, прилежнее молился, и был пот Его, как капли крови, падающие на землю» (Лк. 22:44). Несомненно здесь есть то, чего мы никогда не сможем пережить, как наш Господь, и тем не менее, в этих словах есть нечто, к чему нам просто необходимо стремиться, если мы хотим пойти дорогой нашего Спасителя.

Я смогу проиллюстрировать истинную ценность духовной культуры лучше, если приведу в пример доктора Эндрю Бонара. Доктор Бонар трудился в Шотландии поколение или два назад. Он украшал свою работу на ниве Божией святой жизнью и плодотворным служением. Он вел дневник, содержащийся в двух записных книжках, который охватывал период его жизни с 1828 до 1892, обрываясь всего за несколько недель до его смерти. Его дочь дала свое согласие на то, чтобы эти бесценные записи духовного паломничества были открыты миру «…веря в то, что голос, сейчас уже смолкший, люди будут все еще слышать с этих страниц, взывающих к нам из другого мира, чтобы нам подражать ‘тем, которые верою и долготерпением наследуют обетования’« (Евр.6:12).

Разрешите мне зачитать Вам некоторые отрывки из этого дневника. «Милостью Божией и силой Его Святого Духа я решил установить для себя правило, — не говорить с человеком до тех пор, пока я не говорил с Богом; ничего не предпринимать, пока я не становился на колени; не читать писем, ни каких других бумаг, пока я не читал Священного Писания». «Когда я молился в лесу, в течение некоторого времени, выделив три часа специально для исследования самого себя, я почувствовал побуждение молиться о той атмосфере, которую верующие люди создают вокруг себя, те, кто находятся в единении с Богом». «Вчера я весь день посвятил молитве. Каждый раз, или почти каждый раз, моя молитва начинается с противостояния». «Причина моей великой скорби заключается в том, что я так мало молюсь. Я должен вести счет дням не по тому, какими новыми примерами я подтверждаю свою духовную зрелость, но по тем мгновениям, которые позволили мне молиться в вере, держась за руку Божию». «Я вижу, что, если я не молюсь в течении дня непрестанной молитвой, я теряю дух молитвы». «Сегодня было слишком много работы без молитвы, которая бы соответствовала нагрузке этого дня. В этот день окружающая обстановка заставила меня пасть на колени, и Бог тотчас послал мне освежающую росу». «В этот четверг большую часть времени провел в молитве. С тех пор изучение Священного Писания пошло намного легче». «Вчера вечером я мог поработать еще немного, но я предпочел побеседовать с Богом о пробуждении людей, и спрашивал Его об этом искренне». «Сегодня я провел шесть часов в молитве и чтении Священного Писания, исповедуя грехи и моля о ниспослании благословения мне и моей пастве».

Слова, подобные этим, не написаны для глаз, но Бог видит их и придает глубокое значение словам этого выдающегося человека, которые я процитировал: «Получить пастора, который умеет молиться — великое благословение для церкви». При изучении этого дневника становится ясно, что настоящая молитва — это мука, приближающая к людям Царство Божие. Эндрю Бонар был служителем «благости Господа нашего Иисуса Христа», и сражаясь молитвой, он стал помощником Божиим и опорой для людей. Люди его типа, чьи души очищены высокими моральными принципами, оценивают все как бы «не от мира сего». Те неприятности, которые случаются с многими из нас, часто происходят лишь потому, что мы подходим к нашей работе, как бы «снизу», отталкиваясь от обычных условностей и с обычной точки зрения. Именно так мы подходим к нашей проповеди, к нашей кафедре и пасторскому служению, к общественным вопросам наших общин. Мы — «от нижних». Мы не подходим к нашему долгу «свыше», с сознанием присутствия неземного вокруг нас, с чувством тихого торжества, с силой предвидения и правильного восприятия духовных ценностей. Люди «от низших» умаляют и обесценивают все, чего они касаются. А те, кто «свыше», возвеличивают и относятся достойно к самому обычному служению. Если служитель должен жить «в небесных чертогах» и быть чистым, он должен учиться, как «непрестанно молиться».

В отношении дисциплины характера, я бы добавил следующее: только духовной выдержкой мы можем стяжать добродетель, которая сыграет свою жизненно важную роль в становлении наших моральных устоев и в эффективности нашего служения. Духовная атмосфера, берущая начало в нашем характере, тесно связана с нашими добродетелями, теми самыми добродетелями, которыми обычно пренебрегают. Все десять прокаженных имели веру, но только один имел благодарность. Дар благодарности наполняет значительную часть в жизни служителя Церкви. Итак, будьте любезны, обладайте терпением, и вы увидите, что станете внимательными, воздержанными и кроткими. Эти достоинства я назвал вторичными, но боюсь, что я слишком принизил их значение, поскольку они занимают подобающее место в сердце истинного служителя Христа. Я привожу здесь эти добродетели для того, чтобы вновь подтвердить мое мнение: эти далеко не последние стороны нашего характера — это не «дела». Это — «плоды» естественного и непосредственного общения с Богом. Мы можем обладать прекрасным характером, иметь красоту и силу духа, если мы пребываем в чертогах нашего Царя.

Дорогие братья! Я говорил об опасностях, подстерегающих нас. Я говорил и о наших возможностях. Опасностей безусловно больше. Истинное призвание не может быть легким. У вас будут ловушки и враги, соблазны и искушения, все это будет, но «благодать пребывает всегда» и «радость Господа — ваша сила».