Друзья Бога

В Библии мы неоднократно встречаемся с такими словами, как «дружба», «друзья», «друг». Однако не всем они кажутся ценными. Некоторые люди считают их пустыми и бессодержательными. Отсюда отсутствие добрых ассоциаций. Причиной тому — неудачный жизненный опыт. Правда, есть и еще одна причина обесценивания слов. Это бездумно частое их употребление, из-за чего высокий их смысл теряет свое значение. Особенно печально, когда подобное случается с теми словами, которые призваны изменять нашу жизнь. Экономное и бережное словоупотребление — важная часть духовной культуры.

Упомянутые нами слова не обходит вниманием и Господь Бог. Хотя бы только поэтому небесполезно поразмышлять над ними. Библия и через нее Сам Бог нередко называет кого-то из людей тем или иным именем. Оно обычно характеризует человека, подчеркивает его личные качества. Значения библейских имен чрезвычайно многообразны. Но наряду с личными именами Господь нередко присваивал человеку еще какое-либо имя. И оно оказывалось самым емким в описании его характера. А иной раз оно подразумевало острую необходимость перемен в человеке. Вот на это мы и обратим наше внимание.

Представьте, что сегодня Бог назвал каждого из нас каким-то особым именем, обозначил каким-то одним

В конце проповеди, после стихотворения, читатель найдет авторский комментарий. Этот комментарий поможет лучше понять существующие точки зрения по данной теме. словом. Какое слово избрал бы Господь? Кто мы Богу? Вероятно, на память нам приходят слова Спасителя из 15-й главы Евангелия от Иоанна: «Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего» (ст. 15).

В том же Евангелии, в 11-й главе, Христос, извещенный о смерти Лазаря, произносит: «Лазарь, друг наш, уснул; но Я иду разбудить его» (ст. 11). Заметьте, Иисус говорит: «вы — друзья», «друг наш». Но есть в Библии три личности, три человека, дружбу с которыми Бог не разделил ни с кем. Каждого из них Бог назвал «другом». Возможно, на протяжении истории их было больше. Но в Писании упомянуты лишь эти трое. Кто они?

В Книге пророка Исайи, в 41-й главе, 8-м стихе мы читаем: «А ты, Израиль, раб Мой, Иаков, которого Я избрал, семя Авраама, друга Моего», — говорит Господь.

В городе Ростове-на-Дону, где я родился и вырос, живет немало армян. Есть там и армянская церковь, церковь святого Карапета. До реставрации внутри церкви на одной из стен, в верхней части, помещалась роспись, посвященная библейским сюжетам. Среди них была и фреска, изображающая Авраама, приносящего в жертву Исаака. Эта сцена выглядела весьма впечатляюще . Связанный по рукам и ногам, извивающийся по земле с огромными, полными ужаса глазами Исаак, а над ним полуобнаженный мускулистый Авраам. Широкой босой пятой он наступает на грудь, почти на горло своему собственному любимому сыну. Таким образом Авраам удерживает обреченного. Двумя руками отец заносит над своей седой головой огромный изогнутый меч, со скошенным на турецкий манер острием. Решительность и непреклонность сквозят во всей позе Авраама. На лице Исаака отражен дикий испуг. Авраам же выглядит вполне буднично, словно давно ожидал подобного случая. Душераздирающая сцена. Она надолго осталась в моей памяти.

И все же, кажется, художник перестарался, передавая экспрессию. Откроем книгу Бытие, 22-ю главу. Здесь мы находим рассказ о повелении Бога Аврааму: «…Сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака… принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе» (ст. 2).

Поднявшись до зари, Авраам, взглянув на Сарру, решил ее не будить. Она могла поддаться материнскому чувству и помешать исполнению повеления свыше. Он разбудил Исаака. Они быстро собрались. Взяли двух слуг, а главное — огонь, дрова и нож, и все вместе двинулись в путь. На третьи, наверное, бессонные для Авраама сутки, после молитвенных бдений, истерзанный горькими предчувствиями, он наконец увидел указанную гряду гор. Над одной из вершин этой гряды парило облако славы. И только теперь Авраам окончательно убедился, что ошибки здесь нет. Это Бог повелевает престарелому отцу принести в жертву своего единственного, горячо любимого сына.

Молча Авраам и Исаак поднимаются на вершину горы. «А где же агнец?» — спрашивает Исаак. «Господь усмотрит», — отвечает Авраам и прячет глаза от сына. Вот уже готов и жертвенник. Настает момент, и Авраам открывает Исааку страшную тайну: «Ты — жертва, Исаак, ты. Я ждал твоего рождения много лет. Ты был послан мне как дар от Бога. Но сегодня Бог забирает тебя. Понимаешь ли ты меня, сын мой?» Авраам задрожал. На его обветренном лице появились слезы. Исаак полон изумления. Изумляемся и мы. Почему Исаак не воспротивился? Почему не сбежал? Впрочем, имелся и другой выход. Будучи почти двадцати лет от роду, он мог без труда отобрать у отца нож, тем самым предотвратив трагедию. Он мог связать старика-отца и отнести к Сарре, чтобы та привела его в чувство. Но Исаак поступает иначе. Проникнувшись тайной своего отца, поверив ему лишь на слово, он счел для себя честью умереть для Бога. Исаак сам вкладывает в руки своего отца нож, сам подходит к жертвеннику…

И все же в эти минуты именно Авраам привлекает наибольшее внимание. Ведь последнее решение оставалось за ним. Это было невероятное зрелище. Отец, собственными руками приносящий в жертву любимого единственного сына! Среди соседей-язычников подобное иногда случалось. Но ведь Авраам действует не в силу религиозного мракобесия. Он совершает этот поступок по повелению Бога Живого. Бога, Который осуждал убийство. Можем ли мы понять, что пережил Авраам? Но, доверившись Богу, Авраам решился на, казалось бы, невозможный шаг. Он проявил решимость и действенность, исполняя невероятное повеление Божие. Произошло именно то, чего ожидал Творец. Авраам проявил безграничное доверие Его словам и решимость к действию. Кровопролитие, безусловно, не было допущено.

После Авраама прошли столетия. И вот уже другой Отец жертвовал Своим Сыном. Не по чьей-то воле, но по велению Своего сердца. В скульптуре, иконописи и на художественных полотнах есть изображения страдающего Христа. Людям кажется, что они точно знают, как выглядел страдающий Мессия. Это выражение лица, эти угасающие глаза, эти пересохшие губы, шепчущие прощение палачам, эти капли крови на высоком челе, этот позор и славу креста. Кажется, изучена каждая деталь…

Мужественный, многое повидавший на своем веку Авраам не сумел сдержать слез. Собственные руки не слушались его. Он обнял в последний раз своего сына. Посмотрел в бесконечное небо: оно казалось таким близким и таким далеким! И занес руку…

Но кто знает, как выглядел и что чувствовал Небесный Отец? Ведь Он тоже отдавал самое дорогое. Единственного Сына Своего. Никто не остановил руку, безжалостно вколотившую гвозди в длани, которые создали этот мир. Как выглядел Тот, Кого мы сегодня легко и просто называем «Отче наш»? Эти вопросы могут показаться слишком человеческими. Допустимо ли так говорить о Боге? И все же. Что пережил Небесный Отец, когда распинали Его Сына, Который стал братом всем нам? Кто из нас решился бы пожертвовать ради Бога не чем-то, а кем-то и притом самым дорогим? Авраам сумел. Наш Небесный Отец также решился. Решился и пожертвовал. Потому Авраам и Господь поняли друг друга как никто другой. Вера, делами достигающая совершенства, привела Авраама к тому, что он уподобился Небесному Отцу. Это удивительно, но Господь и Авраам сделались похожими. И Авраам был наречен другом Божиим.

Есть у Бога еще один друг. Это, конечно, Моисей. 32-я глава книги Исход. Из нее мы узнаем, как Моисей находился долгое время на горе в присутствии Бога. Народ в стане ожидал его. Проходили недели. Моисей не возвращался. По стану пошел слух, будто слава Божия поглотила Моисея. Он уже никогда не вернется. У народа больше нет ни вождя, ни кумира. Недолговечное людское терпение лопнуло, и подстрекаемая иноплеменниками толпа собралась вокруг шатра Аарона. Они потребовали от него действий. Он должен был дать разрешение на «изготовление бога». Предчувствуя грех идолопоклонства, несколько человек из числа израильтян выступили против этой безумной затеи. И тут же были растерзаны. Не желая быть следующей жертвой обезумевшей толпы, Аарон согласился устроить религиозное празднество. По египетскому образцу был отлит видимый бог. Народ заголосил: «Вот бог твой, Израиль, который вывел тебя из земли Египетской!» Едва ли можно было придумать большее оскорбление по отношению к Богу Живому, подарившему людям свободу. Видя это, Господь предупреждает Моисея: «.. .Воспламенится гнев Мой на них, и истреблю их…»

Моисей выступает ходатаем за весь народ, существование которого поставлено под вопрос Самим Творцом. Он умоляет Господа о милости к падшим. Создатель отменяет грозное намерение. Моисей же ищет не только этой отмены, но и прощения народу, совершившему столь великий грех. И здесь кульминация всей истории.

«И возвратился Моисей к Господу, и сказал: о, народ сей сделал великий грех: сделал себе золотого бога; прости им грех их, а если нет, то изгладь и меня из книги Твоей, в которую Ты вписал» (Исх. 32:31, 32).

Ради оставшихся в стане Моисей согласен отдать свою жизнь. Люди внизу, скорее всего, и не знали о том, к чему был готов Моисей. А он решил отказаться от того, чтобы быть записанным в Книге жизни. Это значит навсегда умереть ради них или даже вместе с ними. Но Господь не допустил, чтобы Моисей понес на себе вину преступников.

Прошли столетия. И вот уже другой Ходатай приходит пострадать ради недостойных. Он решается потерять Свою жизнь, потому что любит. Каиафа, первосвященник, произносит удивительные слова. Он говорит: «.. .Лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб» (Ин. 11:50). Как логично это звучит: лучше погибнуть одному, чем многим. Христос именно так и поступает. Он добровольно восходит на крест. И теперь наша совесть уже не может успокоиться, пока не успокоится в Нем. И теперь каждый человек, где бы он ни был, что бы ни делал, «обречен» на жизнь под сенью креста. Иисус понес грехи всех и каждого, независимо от нашего желания.

Увы, сегодня людям необходимо имя Христа чаще лишь для того, чтобы отметить какой-нибудь религиозный праздник. Особенно, если он имеет глубокие исторические корни. Но представьте, что завтра наступит такой день, и мы окажемся в ситуации, чем-то схожей с той, в которой оказался Аарон. Подобно Аарону, мы столкнемся с ситуацией, где от нас потребуется выбор. Твоя жизнь или правда Божия. Твоя жизнь или верность словам Бога. Твоя жизнь или верность Его закону. Как мы тогда поступим? Эти вопросы кажутся слишком серьезными? Чем-то напоминают те, которыми тревожат себя юноши-максималисты? И все же. Не поступим ли мы подобно Аарону? В душе он не согласился с тем, что сделал. Он не хотел этого. Но он через силу «отпраздновал» отступление от Бога вместе со всеми. Ему так не хотелось умирать в тот солнечный день. И это так понятно. Аарон тогда не был назван другом Божиим. И это тоже вполне понятно.

Многие считают, что самое дорогое, чем мы обладаем, — это наша жизнь. Она дается один раз, ее невозможно повторить. Но это верно лишь отчасти. Действительно, жизнь каждого человека бесконечно ценна. Но еще более ценна правда Божия. Руки негодяев могут лишить жизни лишь на время. Жизнь, утерянную ради истины, Господь возвратит. Предательство же правды Божией может лишить вечной жизни, то есть жизни в ее подлинном смысле. Ибо существование наше только тогда и становится в полном смысле жизнью, когда обретает вечность. Не случайно Иисус сказал: «Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее» (Мк. 8:35).

Если перед нами станет такой выбор, каким будет наше решение? Отдать свою жизнь ради кого-то. Ради того, кто может и не оценить этого поступка. Моисей выразил готовность, значит, он смог. Иисус тоже смог поступить таким образом. Они смогли это сделать, и теперь они похожи. Моисей действительно уподобился Христу. И потому Бог говорит с ним, как со Своим другом.

«И говорил Господь с Моисеем лицом к лицу, как бы говорил кто с другом своим…» (Исх. 33:11).

Но был у Бога еще один друг. Его имя — Иуда Искариот. Это кажется вам странным? Обратимся к 26-й главе Евангелия от Матфея. Христос, окончив молитву, слышит в предрассветном мраке шум приближающейся толпы. А впереди маячит такой знакомый силуэт. Да ведь это Иуда! Один из самых заметных учеников Иисуса.

«И, когда еще говорил Он, вот, Иуда, один из Двенадцати, пришел, и с ним множество народа с мечами и кольями, от первосвященников и старейшин народных. Предающий же Его дал им знак, сказав: Кого я поцелую, Тот и есть, возьмите Его. И, тотчас подойдя к Иисусу, сказал: радуйся, Равви! И поцеловал Его. Иисус же сказал ему: друг, для чего ты пришел?..» (Мф. 26:47-50).

Иуда не жертвовал чем-то самым дорогим из того, чем обладал. Он не пожертвовал собой. Он не уподобился Богу Отцу. Он не уподобился Богу Сыну. Он воспротивился Духу Святому. Он не имел права называться другом. Это явная ошибка. И, кажется, в данном случае Христос ведет Себя нелогично, неправильно. Впрочем, как и со всяким другим грешником. Господь не только называет Иуду другом. Он действительно хочет видеть в нем такового и относится к нему соответствующим образом. И при этом Иисус знает о его предательских намерениях. Перед нами явный парадокс. Но ведь не лицемерил же Иисус и не от страха произнес он слово «друг»!

Господь пытался спасти этого человека. Каким бы чудом оказалась пусть самая малая крупица покаяния, вызванная в Иуде невероятным обращением Иисуса. Это слово должно было поразить Иуду, остановить его, чтобы, замерев, он вдруг сказал: «Согрешил я, Господи, прости!» Если бы Христос увидел в нем покаяние, Он, несомненно, сказал бы: «Ну, конечно! О чем ты?! Ведь я же назвал тебя другом! Неужели ты подумал, что Я лицемерил?»

Но Иуда ответил иначе: предательским поцелуем. Откликнись он на обращение Господа, тогда он мог бы затмить своей славой апостола Павла. Он стал бы великим апостолом. О нем бы произносились тысячи проповедей, как о христианине, пережившем невероятное обращение. В самый последний момент он мог бы признаться перед всеми в своем ученичестве. И тогда, быть может, мстительная толпа расправилась бы с ним, как и с его Учителем. А отрекшийся Петр еще больше устыдился бы своего поступка… Однако Иуда не вошел в историю как христианин, как великий апостол Христа, как вестник Евангелия. Он оставил в истории иной след. Но, не взирая ни на что, Господь назвал его в тот момент «другом».

Иисус знал о том, что к Нему шел предающий Его. А сегодня весь мир знает, что Иуда — предатель. Это имя стало нарицательным. Он предал Христа еще до того, как пришел. Он стал предателем давно. И потому призывом прозвучал голос Иисуса: «Иуда, друг, для чего ты пришел?»

Господь не спросил Авраама о цели его прихода. Он знал, что Авраам пришел, чтобы пожертвовать самым дорогим, своим сыном. И Создатель не допустил этого. Господь не обратился с подобным вопросом к Моисею. Он знал, зачем пришел Моисей. Этот человек пришел пожертвовать собой. Господь не допустил и этого. Иуда не пришел жертвовать чем-то дорогим для себя. Он не пришел жертвовать и собой. Он постоянно строил в своей жизни какие-то планы. А Христос, как ему казалось, упорно их не выполнял. Он устал ожидать триумфального воцарения Мессии и престижного места для себя в новом царстве. Наконец настал момент, когда Иуда сказал: «Довольно! Сегодня настал тот день, когда Иисус из Назарета обязан заплатить за мои несбывшиеся надежды. Ведь я Ему доверился. А Он испортил мне жизнь…» Иуда не пожелал жертвовать своими планами. И Бог не воспротивился его решению.

«Нет, Мессия таким быть не может, — думал Иуда, глядя на Христа при свете факелов. — Он даже не понял цели моего прихода. Самозванец…» И все же, зачем Иисус спросил Иуду о цели его прихода? Не знал? Конечно, знал. Так зачем прозвучал этот странный вопрос?

Когда-то первый человек, Адам, убегал от Бога. И Господь настиг его вопросом: «Адам, где ты?» Иуда не убегал от Бога. Кажется даже наоборот, он спешил к Нему. Он бежал к Богу во главе толпы, спотыкаясь о камни Гефсиманского сада. Он привел с собой целую «общину единомышленников». Чуть ли не с топорами и вилами они торопились «послужить» Богу: схватить обманщика, возомнившего себя Мессией. И хотя Адам и Иуда двигались в противоположных направлениях, их обоих гнал грех.

Иисус Христос — наш Спаситель. Он пришел спасти нас именно от этого: от гонений греха. Господь очень хотел спасти Иуду. И Он напомнил ему о Своем искреннем желании. Иисус Божественно красноречиво показал всем: Бог готов идти с каждым грешником до конца, даже когда нет надежды. Бог до последнего пытается спасти грешника. Он не оставляет его некоторое время и после того, когда возможности для спасения исчерпаны. Это только люди лицемерят и предают Бога. Создатель же на это не способен. Поэтому в той встрече Иисуса и Иуды мы находим нечто столь важное для нас — Благую весть. Даже когда уже нет надежды, Бог не отталкивает человека. Он скорбит о тех, кто избирает гибель, и праведным судом воздает по делам.

Однажды Спаситель сказал: «…Приходящего ко Мне не изгоню вон» (Ин. 6:37). Вот приходит Иуда, и Господь его не изгоняет, даже тогда, когда ко Христу приходят с притворством, со лживым признанием в любви, с предательским поцелуем. Близость предательства не способна поколебать любовь Бога. Помним ли мы об этом, когда грех вдруг догоняет нас, когда мы согрешаем, когда мы падаем, когда мы на пути к отчаянию? Господь называет нас друзьями. И это звучит не притворно, но искренне и заинтересованно. Небесный Отец хочет увидеть покаяние и спасти каждого. И это значит, что не Бог отсекает нас от Себя, но мы сами бунтуем и уходим, теряя способность к покаянию. Господь же всегда принимает покаяние. Его отношение неизменно. Бог есть любовь.

Как же нам научиться таким отношениям, отношениям, в которых мы можем уподобиться Богу? Сможем ли мы до последнего искать в человеке лучшее, доброе? Наверное, мы часто преступно неусердны в поиске хорошего и доброго в тех, кто рядом с нами. И в этом нашем нежелании или неспособности мы как-то особенно печально бываем не похожи на нашего Создателя.

Крест Христов стоял на земле крепко. А веревка Иуды, на которой тот повесился, скоро оборвалась. Иисус спросил пришедшего к Нему Иуду: «Для чего ты пришел?» Для нас сегодня этот вопрос подразумевает идею выбора. Веревка или крест? Иуда избрал слабый материал. Господь же предлагает нам материал более крепкий. Спаситель призвал избрать крест. И он у каждого свой.

Как и вся Библия, истории Авраама, Моисея, Иуды, в общем-то, не столько истории о людях, сколько о Боге. Это слово не об Аврааме, отдающем Сына, но о Боге, пожертвовавшем Своим Сыном. Это рассказ не о Моисее, который был готов пожертвовать собой. Но это рассказ об Иисусе Христе, Который отдал Свою жизнь ради спасения людей. Рассказ об Иуде — это вовсе не история о предателе. Это повествование о Боге, Едином Истинном Отце, Сыне и Духе Святом, искавшем спасти Иуду. Это о Нем, о Боге, Писание свидетельствует: Его «не видел никто, никогда» (Ин. 1:18), но Он был явлен нам Сыном Своим. Итак, кто же мы Богу?

Мы наверняка задумываемся, сомневаясь, сможем ли сделать то, что совершили Авраам или Моисей. Но вместе с тем мы никогда не пожелаем повторить поступок Иуды. И все же, кому из нас не хотелось бы быть другом Богу? Если нас страшит, что в нашей жизни мы не сможем уподобиться Богу так, как Авраам или Моисей, то нам следует с радостью вспомнить вот о чем. Бог всегда относится к каждому из нас не хуже, чем к Иуде в тот потрясающий драматический момент. То есть как к Своему другу.

Май 1995

***

Где царствует любовь — нет превосходства,

Нет возвышенья, униженья нет.

Насилья нет, нет дерзкого господства —

И в этом счастья истинный секрет.

От пламени любви сгорают ссоры,

Лукавый враг уходит битым прочь;

Там вера в друга раздвигает горы,

Там всходит солнце в горестную ночь.

З.К. Гриц