Причины повторения пророческих миссий

Хотя пророчество было одним неразделимым и последовательным процессом и Божественное послание – религия – это единственная истина, существуют причины повторения пророческих миссий (как пророков, принесших Божественный закон, так и тех, кто только пропагандировал имеющееся учение), появления все новых пророков и завершения этого процесса после явления Последнего из пророков. Причины эти заключаются в следующем.

Во-первых, в прошлом человечество было неразвито и не обладало достаточной духовной и интеллектуальной зрелостью для того, чтобы запомнить и сохранить свое Священное писание. Небесные книги обычно подвергались искажениям и перетолкованиям, а то и полностью исчезали. Именно поэтому возникала необходимость в возобновлении этих пророчеств. Время ниспослания Корана, то есть 14 веков назад, совпало с таким периодом, когда человечество уже вышло из «детского» возраста и смогло сохранить свое научное и религиозное наследие. Поэтому в последней священной небесной книге не имели место искажения. Воспринимая каждый ниспосланный айат, мусульмане коллективно сохраняли его в памяти или в письменном виде, что не позволяло впоследствии исказить, изменить, уменьшить или увеличить его путем добавлений. Именно поэтому Небесная книга не была искажена и не исчезла. Таким образом, исчезла одна из причин возобновления пророческих миссий.

Во-вторых, в предыдущие эпохи человечество в силу своей незрелости не могло получить единый общий план своего жизненного пути, на который бы стало опираться, определяя свою жизнь. Его нужно было направлять поэтапно, от одного периода к другому. Его постоянно должны были сопровождать люди, указывающие правильный путь. Но в эпоху последнего пророчества человечество уже имело способность получить общий план своего пути, а потому прекратилась дробная, поэтапная передача разделов этого плана. Кроме указанной причины – исчезновение или искажение Священного писания – существовал еще один фактор повторяемости ниспослания шариата: человечество еще не могло воспринять целиком свою жизненную программу. С появлением этой возможности и способности человечество обрело целостный план, что устранило причину для повторения пророчеств и шариата. Улемы мусульманской уммы – это специалисты, которые показывают конкретный «тактический» путь на основе общего, «стратегического» плана, данного исламом.

В-третьих, обычно пророки, даже абсолютное большинство из них, только проповедовали, а не несли людям Закон. Возможно, число пророков, несших человечеству Закон, не превышает количество пальцев на одной руке. Пророки-проповедники должны были распространять, пропагандировать, выполнять и комментировать Божественный закон, который существовал в их эпоху. В эпоху последнего пророчества, то есть в эпоху научных знаний, улемы на основе понимания общих принципов ислама и осознания условий конкретной эпохи и среды могли сопрячь эти общие положения с конкретикой жизни и вывести из этого повеление Всевышнего. Такое действие называется «иджтихад». С помощью иджтихада и на основе особого долга предводительства исламской уммы достойные улемы выполняют многие из обязанностей пророков-проповедников и часть обязанностей пророков, несших Божественный закон (хотя сами они и не являются носителями этого Закона). Поэтому можно сказать, что, хотя потребность в религии остается всегда и даже увеличивается в процессе продвижения человечества по цивилизационному пути, потребность в возобновлении пророчества и ниспослании новой Священной книги навсегда исчерпана, а цепочка пророчеств завершена.

Из сказанного выше становится понятно, что завершение пророчеств обусловлено зрелостью и социально-интеллектуальной развитостью человечества по следующим причинам:

1) Человечество сохранило свое Священное писание без искажений.

2) Человечество достигло такого этапа, когда смогло получить и использовать программу своего развития не порциями, а целиком.

3) Интеллектуальная зрелость и социальное развитие человечества позволяет ему самому взять на себя задачи распространения, пропаганды и установления религии, выполняя предписанное и воздерживаясь от запретного. Таким образом, исчезает потребность в пророках-проповедниках, которые распространяли Божественный закон, данный другими пророками. Теперь этим занимаются улемы мусульманской уммы.

4) С точки зрения интеллектуального роста, человечество достигло такой степени, что может в рамках иджтихада комментировать и логически осознавать общие положения Божественного откровения и сопрягать их с конкретными изменяющимися условиями времени и места. Это также делают улемы.

Нам также стало понятно, что окончание процесса пророчества не означает, что человечество больше не нуждается в Божественных поучениях и в проповеди, данной, в Откровении. Это не значит, что человечество в результате своего взросления и обретения зрелости в этом не нуждается, а потому и пророчества завершились. Нет, ничего такого нет. Ушла потребность в новом пророчестве и в возобновлении пророчеств, а не в религии и Божественных поучениях.

Известный исламский мыслитель и ученый Игбал Лахори, досконально исследовавший вопросы ислама (мы пользовались его трудами в этой и других своих работах), впал в серьезное заблуждение, комментируя философию окончания пророчеств. Этот автор основывается на нескольких положениях.

1) Откровение по-арабски – «vahy» – в лингвистическом смысле означает «нашептывание», но в Коране это слово приобретает расширительное значение, включающее в себя различные виды тайного наставления и направления – как неорганических веществ и предметов, растений и животных, так и человека. Лахори пишет:

«Эта связь с корнями существования ни в коем случае не относится только к человеку. То, как используется слово «откровение» в Коране, показывает, что Писание рассматривает его в качестве особенности жизни. Несомненно, его форма видоизменяется в зависимости от конкретного этапа развития жизни. Растение, свободно растущее где-либо; животное, которое для приспособления к новой среде обитания становится обладателем нового органа тела; человек, который из потаенных глубин жизни получает новый свет, – все это различные формы Откровения, которое принимает разные формы в зависимости от необходимости того, кому оно дается».[4]

2) Откровение – это в некотором роде инстинкт, а направление на основе Откровения – это практически направление на основе инстинкта.

3) Откровение коллективно управляет человечеством. Иными словами, человеческое общество, будучи единой общностью, имеющей свой путь и свои законы продвижения по нему, нуждается в направлении. Пророк же – это как бы приемник, который инстинктивно воспринимает то, что нужно ему подобным. Лахори пишет:

«Жизнь мира определяет свои потребности платонически. Она определяет продолжительность и направление своего движения в критические минуты. Если пользоваться религиозным языком, то это будет называться ниспосланием Откровения пророку».

4) Живые существа в первую очередь направляются своими инстинктами. Чем выше степень их развития, чем лучше у них развиты чувства и мышление, тем меньше сила инстинктов, которые заменяются чувствами и мыслями. Именно поэтому самые сильные инстинкты у насекомых, а самые слабые – у человека.

5) Человеческое общество с социальной точки зрения находится в процессе развития. Как животные на примитивных стадиях развития нуждались в инстинктах, а затем постепенно росла у них сила чувства, воображения и иногда мышления, а чувственно-мыслительная ориентация заменила собой инстинкты, так и человеческое общество на своем эволюционном пути постепенно достигло такого уровня, когда в нем развилась сила мышления, притупившая инстинкты (Откровение). Лахори пишет:

«В эпоху детства человечества психическая энергия высветила то, что я называю «пророческим самосознанием». Именно это самосознание позволяло экономить на личном мышлении и осмыслении выбора пути на основе следования положениям, суждениям, выбору и имеющимся практическим путям. Но с появлением разума и способности к критическому осмыслению действительности, жизнь во имя себя прекратила создание и развитие тех форм самосознания, в которых на более ранних ступенях эволюции человечества существовала психическая энергия. Первобытный человек находился во власти похоти и инстинктов. Аргументирующий разум, который только и является единственной причиной установления господства человека над средой обитания, сам является развитием и прогрессом. Как только появился разум, его необходимо было укрепить за счет устранения других видов знания (инстинктивных наставлений и ориентации)».

6) Человеческий мир имеет две основные стадии: эпоха ориентации на основе откровения и эпоха ориентации по разуму и мышлению в природе и в истории. Хотя в античном мире существовало несколько сильных философских систем (в частности, эллинистической и римской), они не имели особой ценности, а человечество по-прежнему находилось на стадии детства.

Лахори пишет:

«Нет сомнения, что древний мир в то время, когда человек по сравнению с сегодняшним днем, был еще очень первобытен и более или менее был подвержен убеждению, создал несколько крупных философских систем. Однако не следует забывать, что создание философских систем в античном мире было плодом частной мысли, которая не могла выйти за рамки классификации смутных религиозных представлений и традиций, а потому не создала нам никакой основы в плане объективных условий жизни».

7) Пророк ислама (да приветствует Аллах его и его род!), на котором завершилась цепь пророчеств, относится как к древнему миру, так и к новому. С точки зрения источника вдохновения – Откровения, а не экспериментального изучения природы и истории – он относится к древнему миру, а с точки зрения духа его учения, призывающего к мышлению, разуму, изучению природы и истории (после появления, которых останавливается действие Откровения) – к новому. Лахори в этой связи пишет:

«Если посмотреть на проблему с этой точки зрения, следует сказать, что представляется, что Пророк ислама стоит между древним миром и новым. Что касается источников его вдохновения, то он относится к древнему миру, но дух его вдохновения принадлежит новому миру. В нем жизнь открывает новые источники познаний, которые соответствуют новому ее пути. Появление ислама – это появление аргументирующего разума, основанного на частных выводах. С появлением ислама миссия (пророков) достигает высшей точки и исчерпывается в результате открытия необходимости окончания самой миссии, что требует осознанного получения повеления о том, что жизнь не может постоянно пребывать на детском уровне, когда необходимо руководство извне. Отрицание наследственной монархии в исламе, постоянное внимание к разуму и опыту в Коране и то значение, которое придает эта пречистая Книга природе и истории в качестве источников человеческого знания – все это различные образы единой мысли об окончании эпохи «пророческих» миссий».

Таковы основные постулаты и принципы философии окончания пророчества в изложении Игбала. К сожалению, эта философия ущербна, а многие ее положения неверны.

Первое замечание касается того, что если эта философия окажется правильной, то тогда не будет необходимости не только в новом Откровении и пророчестве, но и вообще нет необходимости в направлении на основе Откровения, ибо его заменяет разум, полученный на основе опыта. Если принять эту философию, то это будет философия окончания религиозности, а не только пророчества. В таком случае исламское Откровение имеет только одну функцию – объявление об окончании эпохи веры и начале эпохи разума и знаний. Это противоречит не только необходимости ислама, но и самой теории Лахори. Все усилия Лахори направлены на то, чтобы доказать, что человечеству необходимы наука и разум, но они не достаточны. Ведь человечеству в той же степени, что и наука, нужны религия и вера. Сам Игбал поясняет, что жизнь нуждается в постоянных основных и в изменяемых, второстепенных принципах. Исламский иджтихад занимается согласованием второстепенных принципов с основными:

«Эта новая культура[5] провозглашает единство мира на основе единобожия. Ислам в качестве системы правления является практическим средством для того, чтобы превратить принцип единобожия в живой фактор интеллектуально-чувственной жизни человечества. Ислам требует верности и преданности Богу, а не деспотичному правительству. Так как Господь является высшей духовной основой любой жизни, преданность Богу означает преданность духовно-требовательной сущности человека. Общество, построенное на таком представлении о реальности, должно в своей жизни найти соответствие между понятиями «вечности» и «изменчивости». Оно должно иметь вечные принципы для организации общественной жизни, ибо вечное создает для нас твердую основу в этом подверженном постоянным переменам мире. Но если вечные принципы будут пониматься в качестве противоречия с любыми изменениями, то есть с тем, что Коран называет одним из величайших Божественных чудес – айатов – то тогда они приведут к тому, что сущностно динамичное и движущееся окажется застывшим. Неудача Европы в политико-социальных науках иллюстрирует первый принцип,[6] а отсутствие динамики в исламе в течение последних 500 лет показывает действие второго принципа.[7] Каков принцип «движения» в исламе? Он выражается понятием «иджтихад».

Согласно приведенному выше отрывку, потребность в ориентировании на основе Откровения сохраняется всегда. Рассудок, основанный на опыте, никогда не сможет его заменить. Сам Игбал полностью привержен принципу сохранения потребности в указании пути на основе Откровения, тогда как предложенная им теория окончания пророчеств с необходимостью требует того, чтобы закончилась потребность не только в новом Откровении и в новой миссии, но и в указании пути на основе Откровения, то есть по сути не только пророчества, но и самой религии.

Такое ошибочное представление Игбала об окончании пророчеств дало основу именно такому неверному выводу из его высказываний. Стали думать, что эпоха окончания пророчества — это эпоха освобождения человека от Откровения. Потребность человечества в указаниях и обучении со стороны пророков подобна потребности ребенка в учителе. Ребенок каждый год переходит в следующий класс и меняет учителей. Так и человечество этап за этапом идет вперед, меняя свой Закон. Ребенок доходит до последнего класса и получает документ об окончании образования, а затем независимо от своих учителей начинает самостоятельно заниматься исследованиями. Человечество в эпоху окончания пророчества получило свидетельство об окончании учебы и о том, что оно более не нуждается в классическом образовании, и может независимо заняться изучением природы и истории. Это и есть иджтихад. Поэтому окончание пророчеств означает достижение человеком этапа самообеспеченности и опоры на собственные силы.

Нет нужды говорить, что такое понимание вопроса об окончании пророчеств глубоко ошибочно. Из него можно сделать выводы, которые не приемлемы не только для самого Игбала, но и для тех, кто сделал такие выводы из его изречений.

Во-вторых, если теория Игбала права, с появлением разума, основанного на опыте, должно завершиться и то, что Игбал называет «внутренним опытом» (откровения предводителей веры). Ведь предполагается, что это имеет инстинктивную основу, а инстинкт – этот направитель изнутри – ослабевает с появлением разума. Но ведь и сам Игбал поясняет, что внутренний опыт остается навсегда, а с точки зрения ислама внутренний опыт является одним из трех источников знания.[8] Сам Игбал очень склонен к ирфану и глубоко верит в духовное вдохновение. Он говорит:

«Эта мысль не означает, что «внутренний опыт», который качественно не отличается от «пророческого опыта», больше не является жизненной реальностью. Коран рассматривает «себя» и «мир» в качестве источников знаний. Господь дает свои знаки как во внутреннем опыте, так и во внешнем, а обязанность человека заключается в том, чтобы обсудить и рассмотреть способность всех образов давать искомое знание. Не следует толковать идею о завершении (эпохи пророчеств) так, будто жизнь обречена на полную замену чувств разумом. Такое не только невозможно, но и нежелательно. Разумная ценность этой мысли в том, что она создает независимое критическое состояние в противопоставлении его внутреннему опыту. Это достигается появлением убеждения в том, что обоснованность и авторитетность утверждений лиц о том, что они имеют связь со сверхъестественным, на этом завершается… Поэтому теперь нужно рассматривать внутренний, мистический опыт – насколько бы необычным он ни был – в качестве совершенного естественного опыта и, как и другие виды и проявления человеческого опыта, подвергать его критическому анализу».

В последней части этого высказывания Игбал доказывает, что с завершением пророчеств не завершаются вдохновения и открытия благословенных избранников Божьих, однако завершается их былой авторитет. В прошлом, когда еще не появился эмпирический разум, основанный на опыте, сотворение чуда было абсолютно естественным, неоспоримым и несомненным «документом». Но для повзрослевшего и выросшего человечества, достигшего совершенства разума (то есть человечества эпохи завершения пророчеств), такие вещи уже не могут быть неоспоримым свидетельством: они должны подвергаться разумному анализу, как и все остальные явления. Предыдущая эпоха была эпохой сотворения чудес, которые поражали умы и влияли на них. Эпоха же завершения пророчеств – эпоха разума. Увидев чудо, разум не считает это доказательством чего-либо, если только на основе собственных критериев не убедится в истинности того, что обнаружено с помощью вдохновения.

Эта часть рассуждений Игбала уязвима как с позиций эпохи до окончания пророчеств, так и последующего исторического времени. Мы рассмотрим этот вопрос позднее в главе под заголовком «Чудо завершения пророчеств».

В-третьих, ошибка Игбала и в том, что он Откровение принял за вид инстинкта. Это привело к другим его заблуждениям. Как понимает и сам Игбал, инстинкт носит полностью естественный, не приобретенный характер. Он неосознан, а потому стоит ниже, чем чувство и разум. Инстинкт был заложен законом Создания в животное на ранних, примитивных ступенях его развития (на уровне насекомых и ниже). С развитием ориентации более высокого уровня (чувство и разум) инстинкт ослабевает. Поэтому человек, который обладает самой богатой и развитой мыслительной системой из всех животных, в то же время имеет самые слабо выраженные инстинкты.

Однако Откровение, напротив, является ориентацией более высокого уровня, чем чувство и разум, к тому же оно в определенной степени носит приобретенный характер. Оно в высшей степени осознанно Эта осознанность его неописуемо выше, чем осознанность чувств и разума, а сфера, открываемая с помощью откровения, много шире и глубже того, что способен открыть эмпирический разум.

В одной из предыдущих глав (где рассматривались вопросы идеологии и учения) мы доказали, что, имея в виду совокупность личных и общественных способностей человека, сложность его социальных отношений и неясность конечной точки его развития, следует признать, что созданное философами и общественными мыслителями под видом идеологии – это только беспомощное заблуждение. Для человека иметь идеологию означает выбрать единственный путь – тот путь, который дается в идеологии, переданной в откровении. Если даже не принять идеологию Откровения, то тогда мы должны признать, что у человека нет идеологии вообще.

Современные мыслители человеческого общества признают, что человеческие идеологические системы могут предложить дальнейший путь только в поэтапном виде. Иными словами, только на каждом этапе можно (по словам этих господ) определить следующий этап. Но совершенно не ясно, какие этапы последуют за этим, каков заключительный этап и вообще имеется ли он. Судьба таких идеологий предрешена.

Было бы хорошо, если бы ученый Игбал, который достаточно начитан в произведениях исламских мыслителей и особенно ценит «Маснави» Мовланы, с большим вниманием вчитался в эти произведения и нашел лучший критерий окончания эпохи пророчеств. Мыслители установили, что пророчества закончились по той причине, что были в совокупности найдены и установлены все этапы личного и общественного развития и тот путь, который человек должен пройти. Что бы после этого ни нашел человек, найденное им не превысит этого. Он волей-неволей должен следовать уже открытому.

«Последний пророк – тот, кто прошел все этапы, не оставив не-пройденного».

Таков критерий окончания пророчеств, а не развитие эмпирического разума общества. Если бы Игбал с большим внимание вчитался в произведения мыслителей, которым он благоволит (в частности, в произведения Мовланы), он бы знал, что Откровение – это не инстинкт. Это дух и жизнь, более высокие, чем дух и жизнь разума.

В четвертых, Игбал, как представляется, впал в то же заблуждение, что и западный мир. Он попытался заменить веру наукой. Конечно, Игбал категорически против этой теории, но цепь его рассуждений по теории окончания пророчества ведет именно к таким выводам. Игбал представляет Откровение в виде инстинкта и утверждает, что «вхождением в строй» мыслительного аппарата миссия инстинкта завершается, а сам инстинкт угасает. Это верно, но только в случае, если мыслительный аппарат проделает тот же путь, что и инстинкт. Но если предположим, что есть особые функции у инстинкта и особые функции у мышления, то из начала деятельности разума логически не вытекает угасание инстинкта. Поэтому, если мы представим себе Откровение в виде инстинкта, который обязан давать мировоззрение и идеологию, не созданные умом и мышлением, то из этого не будет вытекать, что с развитием индуктивного аргументирующего мышления (как говорит сам Игбал) инстинкт завершит свою работу и сойдет со сцены.

Истина в том, что Игбал, будучи выдающимся и даже гениальным человеком, искренне переживающим за ислам, все же больше принадлежит западной культуре, а исламская культура для него вторична (он учился по западным дисциплинам, а в области исламской культуры – в особенности фикха,ирфана и немного философии – он сам изучал литературу). Именно поэтому он иногда делает серьезные ошибки.

Последнее слово.